Ветер в ивах

I'll have something to say to you later!'	Чуть позже мы поговорим. У меня много накопилось.
Toad was at first inclined to stop and do some talking back at him.	Тоуд хотел огрызнуться.
He had had enough of being ordered about when he was in prison, and here was the thing being begun all over again, apparently; and by a Rat, too!	Хватит, им уже хорошо покомандовали в тюрьме, а тут, по-видимому, все начинается сначала. И кто начинает? Рэт - Водяная Крыса!
However, he caught sight of himself in the looking-glass over the hat-stand, with the rusty black bonnet perched rakishly over one eye, and he changed his mind and went very quickly and humbly upstairs to the Rat's dressing-room.	Но он нечаянно увидал свое отражение в зеркале за стоящей вешалкой, в потрепанном чепце,печально сползшем на левый глаз, раздумал отругиваться и послушно отправился в ванную комнату.
There he had a thorough wash and brush-up, changed his clothes, and stood for a long time before the glass, contemplating himself with pride and pleasure, and thinking what utter idiots all the people must have been to have ever mistaken him for one moment for a washerwoman.	Он как следует вымылся, почистился, пригладил волосы щеткой, переоделся и долго стоял перед зеркалом, с удовольствием рассматривая самого себя, и думал, что за дураки те, кто хоть на мгновение мог принять его за прачку.
By the time he came down again luncheon was on the table, and very glad Toad was to see it, for he had been through some trying experiences and had taken much hard exercise since the excellent breakfast provided for him by the gipsy.	К тому времени, когда он спустился, обед был уже на столе, что очень его обрадовало. И времени много прошло, и побегать ему немало довелось с тех пор, как цыган накормил его замечательным завтраком.
While they ate Toad told the Rat all his adventures, dwelling chiefly on his own cleverness, and presence of mind in emergencies, and cunning in tight places; and rather making out that he had been having a gay and highly-coloured experience.	Пока они ели, мистер Тоуд рассказал дядюшке Рэту все свои приключения, подробно останавливаясь на том, какой ум он проявил, и какое присутствие духа в острых ситуациях, и хитроумие в узких местах, все хотел представить дело так, будто он пережил веселые и разнообразные приключения.
But the more he talked and boasted, the more grave and silent the Rat became.	Но чем больше он распространялся, тем серьезнее и молчаливее становился дядюшка Рэт.
When at last Toad had talked himself to a standstill, there was silence for a while; and then the Rat said,	Когда Тоуд наконец выговорился, в комнате на некоторое время воцарилось молчание, потом Рэт сказал:
'Now, Toady, I don't want to give you pain, after all you've been through already; but, seriously, don't you see what an awful ass you've been making of yourself?	- Послушай-ка, Тоуди, я не хочу обижать тебя, ты и так много пережил. Но говоря серьезно, неужели ты не понимаешь, каким ты выставил себя дураком?
On your own admission you have been handcuffed, imprisoned, starved, chased, terrified out of your life, insulted, jeered at, and ignominiously flung into the water-by a woman, too!	Как ты сам признаешься, на тебя надевали наручники, заточали в тюрьму, морили голодом, травили, как зайца, пугали до потери сознания, оскорбляли, глумились и, наконец, к твоему позору, швырнули в воду. И кто же? Какая-то баба!
Where's the amusement in that?	Что в этом забавного?
Where does the fun come in?	Что веселого?