Ветер в ивах

Я хочу, чтобы вы торжественно повторили перед друзьями те выводы, к которым мы с вами пришли в ходе беседы. Первое: я раскаиваюсь и признаю всю глупость своих поступков. Прошу. Последовала долгая пауза. Жабб затравленно озирался по сторонам, избегая выжидательных взглядов. Наконец, он заговорил:

— Нет! — не совсем внятно, но твердо сказал он. — Я не раскаиваюсь. И это вовсе не глупости! За автомобилями будущее!

— Что? — Барсук был ошарашен. — Вы… Вы… изменник! Разве вы не говорили там…

— Так то там, — поморщился Жабб. — Там я все что угодно мог сказать. Вы так тонко знаете психологию животного. И так умеете по полочкам разложить. Вы же знали, что там со мной можно сделать все. А я с тех пор все заново обдумал и понял, что на самом деле во мне нет ни раскаяния, ни сожаления! И было бы свинством с моей стороны обманывать вас — разве не так?

— Стало быть, вы отказываетесь дать обещание никогда больше не прикасаться к автомобилю?

— Конечно, отказываюсь! — с жаром ответил Жабб. — Наоборот: я клянусь, что на первом же автомобиле — би-би! фффыыы-рр! — и нет меня!!!

— Ну-с, что я вам говорил? — шепнул Крыс Кроту.

— Очень хорошо, — зловеще протянул Барсук, медленно встал и, опять ни на кого не глядя, продолжил: — Раз увещеваниям вы не поддаетесь, посмотрим, что можно сделать силой. Я предусмотрел всё. Вы, уважаемый мистер Жабб, частенько просили нас погостить в вашем уютном особнячке; что ж, мы готовы удовлетворить ваши просьбы. Когда нам удастся переубедить вас, мы уйдем — но не раньше… Взять его! Отвести в спальню и запереть. Потом обдумаем дальнейшие действия.

— Это все ради вашей пользы, Жабби, вы же знаете, — ласково дышал Крыс в ухо брыкающегося Жабба, помогая Кроту дружески волочить больного вверх по лестнице. — Подумайте, как хорошо нам будет вместе, как только вы оправитесь от этого прискорбного недуга.

— Мы обо всем позаботимся, так что не беспокойтесь и выздоравливайте, Жабб, — говорил Крот. — Проследим, чтобы ваши деньги не транжирились, как бывало.

— Подумайте только, Жабби: вам больше не угрожают досадные разбирательства с полицией, — закончил Крыс, впихнув его в спальню.

— И произвол женского персонала в больницах, — добавил Крот, повернув ключ на один, а после взгляда Крыса и на второй оборот.

Они спустились в Холл. Некоторое время все трое молчали, хмуро слушая, как приникший к замочной скважине Жабб упражнялся в сквернословии.

— Да… Трудный случай, — вздохнул Барсук. — Никогда не видел Жабба таким решительным. Осмелел. Подрос паренек. Но ничего: посмотрим, чья возьмет. Значит так: его нельзя ни на мгновение оставлять без часового. Удерет. Придется дежурить по графику, пока вся эта дурь не повыветрится.

Они составили график. Ночевать в комнате Жабба условились поочередно, а дневные часы поровну распределили между собой.

Поначалу дежурства изматывали заботливых сиделок. Когда Жаббу приходило на ум устроить очередное ДТП, он сооружал из стульев грубое подобие автомобиля, усаживался на стул водителя и, втянув голову в плечи, начинал разгоняться. Взгляд его все более каменел, звуки, коими он изображал рев мотора, становились все неприличней и отвратительней, — он мчался все быстрей и быстрей, и вот! — наконец-то! — катастрофа: Жабб взлетал в неуклюжем сальто-мортале, шмякался об пол и лежал распластанный среди груды обломков в совершенном удовлетворении. Через минуту припадок повторялся.

Но время шло, и приступы, столь донимавшие любящих друзей, становились все реже. Тем не менее, многочисленные попытки развлечь больного терпели неудачу: Жабба ничто не интересовало, он стал ко всему равнодушен и угасал на глазах.

В одно прекрасное утро Крыс, в соответствии с расписанием, поднялся наверх сменить Барсука. Барсук выглядел по-утреннему несолидно: ему никак не сиделось, он то и дело суетливо поправлял прическу, бил по карманам, проверяя, на месте ли спички, табак и так далее — душа его уже с полчаса блуждала по родовым землям и охотничьим угодьям, поэтому поздороваться Барсук позабыл, а вежливый Крыс, поняв что к чему, не поздоровался тоже, чтобы не подчеркивать оплошности друга.

— Все еще в постели, — торопился Барсук. — Слушать ничего не желает, знай себе твердит: оставьте меня в покое, он уже ничего не хочет, не исключено, что ему скоро станет лучше, и все пройдет, так что не стоит беспокоиться… В таком духе. Будьте начеку, Крыс. Когда Жабб начинает строить из себя паиньку и ведет себя ниже травы тише воды, — тогда он более всего опасен и непредсказуем! Он что-то замыслил. Знаю я его. Так что глядите в оба, Крыс. Ну, мне пора.

— Как чувствуете себя, дружище, — улыбался Крыс, подходя к одру Жабба.

В течение нескольких минут Жабб собирался с силами. Наконец, послышался совсем немощный, дряхленький голос:

— Большое спасибо, Крысси. Это так любезно с вашей стороны — интересоваться моим здоровьем. Оставим его. Скажите лучше, как чувствуете себя вы и многоуважаемый Крот?