Ветер военных лет

Я успел заметить, что лежавшие в кювете солдаты делали нам какие-то знаки: махали руками, показывали куда-то налево и, вероятно, кричали что-то, чего за шумом мотора и стрельбы мы, разумеется, не слышали. Впрочем, попав под обстрел, мы не могли ни остановиться, ни развернуться, не рискуя стать еще более удобной мишенью, и сделали то, что могли: промчались до первого домика, свернули за него и остановились под прикрытием его кирпичных стен.

— Чудеса какие-то, да и только! — сказал Федоров, вытирая со лба выступившие капельки пота. — Вот и соображай теперь, где немцы, а где наши.

Долго соображать не пришлось. В дверях домика показался наш автоматчик. Я сразу спросил его:

— Где наблюдательный пункт командира корпуса?

— Наблюдательный пункт рядом, товарищ генерал. Через дом от нас. Только… — Солдат замялся.

— Что «только»?

— Да уж и не знаю, следует ли вам туда ехать. Оно хоть и рядом, а немцы все вокруг простреливают.

— Откуда они тут взялись, немцы-то? — не выдержал, подал голос водитель Федоров.

— Откуда они взялись, не скажу. А только знаю, что в лесочке, за поляной, — солдат показал куда-то себе за спину, — все время наши были, а сейчас немцы.

— Проскочим, — решил я. — Не обратно же ехать.

Мы вырвались из-за угла дома, который прикрывал нас, промчались мимо следующего и снова юркнули под прикрытие небольшою каменного строения. Во дворе нас встретили автоматчики и проводили к генералу Захарову в подвал, куда он перебрался вместе с несколькими офицерами своего штаба.

— А у нас, как видите, новоселье, — невесело пошутил Захаров, пожимая мне руку, — из бельэтажа сюда пришлось перебраться.

— У вас тут вообще полная перемена декораций, — поддержал я шутку комкора. — Немцы откуда-то взялись…

— Взялись, — посерьезнел генерал. — И потеснили нас. Остановить не удалось. Я попытался позвонить тебе, чтобы не приезжал, да ты уж, видно, в дороге был.

— Это не так страшно, — успокоил я Захарова. — У моего Федорова уже сложился план, как обратно «задами», по его выражению, проскочить. А вот у вас командный пункт оказался расположенным не очень удобно. И опасно. Тут до немцев, как я понял, метров четыреста?

— Ты угадал, — улыбнулся генерал Захаров. — Луговину, тянущуюся вдоль домов, видел?

— Видел.

— Она у нас вроде нейтральной полосы получилась. По ту сторону, в лесочке, — немцы, а по эту — мы. Так что ты, считай, прямо на передовую попал, вдоль переднего края прокатился. Все изменения так быстро произошли, что и наблюдательный пункт командующего нашей армией тут же оказался.

— Как?! — удивился и в то же время обрадовался я. — Глуздовский здесь?

— Здесь. Видал рядом с нами длинное серое здание, бывшую немецкую казарму, первое за забором? Вот там его командный пункт.

— Ну, теперь я и вовсе не жалею, что приехал, и, конечно, воспользуюсь случаем, чтобы повидаться с Владимиром Александровичем.

Владимир Александрович Глуздовский накануне Великой Отечественной войны был заместителем командира Московской мотострелковой дивизии. Вместе с ним мы дрались на Березине в первые дни войны, вместе пережили горечь отступления. Потом военная судьба разметала нас, как это нередко бывает, в разные стороны, и теперь чистейшая случайность вновь свела нас не только на одном фронте, но и в соседних домах.

Обговорив все вопросы, мы попрощались с Захаровым, который не преминул предостеречь меня:

— Ты уж поосторожней. Тут хоть и рядом, да горячо. А береженого, как говорится, и бог бережет.

— Я себе не враг, — успокоил я генерала Захарова. Через десять минут мы были уже у Владимира Александровича Глуздовского.

Бреслау… Обложенный кольцом блокады войск 6-й армии, он капитулировал лишь 6 мая 1945 года. Командующий фронтом маршал Конев предпочел избежать лишних жертв, которые, видимо, были бы немалыми, если бы пришлось штурмовать город и вести уличные бои.

Немного раньше, после того как мы, проведя несколько дней в боях на подступах к Бреслау, сдали свою полосу войскам 6-й армии, корпус был отведен на отдых в тыл. Затем последовал приказ: оставив 118-ю дивизию генерала Суханова в резерве нашей армии, двумя дивизиями, 15-й и 58-й, сосредоточиться в районе Гродкау и поступить в непосредственное подчинение командующего фронтом.

Явившись к маршалу Коневу, я встретил у него в приемной командира 4-го гвардейского танкового корпуса генерал-лейтенанта П. П. Полубоярова и командира 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва генерал-майора И. Ф. Санько. Мы были хорошо знакомы между собой со времени Висло-Одерской операции, относились друг к другу с симпатией и доверием и теперь весьма откровенно обсуждали вопрос о том, зачем всех нас вызвал маршал Конев, строя самые различные догадки.

Наконец из кабинета вышел начальник оперативного управления фронта генерал В. И. Костылев.

— Прошу заходить, — сказал он, слегка кивнув головой в сторону двери кабинета.

Мы вошли и сели против маршала. Лицо командующего было непроницаемым. Разговор начался издалека.

— Ну, как дела? — обращаясь сразу ко всем нам, спросил Конев. — Как чувствуют себя войска?