Вето на любовь

Когда б еще у Федьки был столь зверский аппетит — не могла насмотреться на своего мальчика.

А вот у самой — и кусок в горло не лез. В голове все пылало. Мысли, вопросы разрывали на части. Как дальше? И на какие «шиши»?

— Да, б***ь, — внезапно гаркнула Ритка, но в момент осеклась, бросив взор на малыша. Закачала задумчиво головой. — От кого-кого, а от вас таких историй… я не ожидала. Никогда. Серебров-Серебров. Собственную жену и ребенка. Вот кобеля кусок. Не лучше… Да куда там? Хуже «Жорика» оказался! Падаль гнилая… Дак, а как? Что случилось? — нервически рассмеялась. — Как ты смогла его так допечь? Чтоб вот так? Да обоих?

Скривилась я, опустила виновато голову.

— Он думает, я изменила ему.

Захохотала тотчас Рогожина:

— Ты? Ой, я не могу! Ты! Аха-ха! — на грани плача уже смех. — Ты — и изменила! Да, мне кажется, ты при видите других мужиков — сразу готова блевать, а не то, чтоб…

— Он думает, что я с Федей…

Окоченела та враз, глотнув в мгновение звуки. Вытаращила на меня очи:

— С нашим, что ли? С Рогожиным?

— Угу, — пристыжено опускаю очи.

Колкие, тревожные мгновения тишины — и сдается. Шумный вздох:

— М-да уж… Рожа в своем репертуаре. Надо обязательно везде всё испортить. Особенно другим. Чтоб жизнь малиной не казалась.

— Он не виноват. Это я… допустила двоякость ситуации.

— Ой, — раздраженно; махнула рукой, — не прибедняйся. Ты уж прям! Королева соблазна и разврата. Не езди мне по ушам.

— А ты не знаешь, где он? — отваживаюсь перебить, изменить тему, и узнать наконец-то самое важное. — А то не смогла дозвониться.

— Я ж говорю, косячный он! На всю голову! — гневно выпалила Рита. Скривилась. Взгляд по сторонам. — Пельмени будешь? Или колбасу?

— У него аллергия на колбасные изделия, — поспешно отзываюсь.

— Ой, аллергия, — поморщилась от недовольства. — А пельмени?

— Да мы уже наелись, — смущенно шепчу.

— Ты, может, и наелась, — гаркнула. — А он вон — за обе щеки как уплетает. И потом, это мужики! Им нужно мясо — да побольше.

* * *

— Ну так… ты знаешь, где Рожа? Как можно с ним связаться? — вновь я завела свою шарманку, едва Рита принялась шаманить у плиты.

— Да хр*н его знает! Я как-то… сама знаешь, мы с ним не особо. Это вон, — кивнула куда-то в сторону головой. — С Никой они — что сиамские близнецы… причем с отсутствием мозгов оба. А так… Ты, кстати, — вдруг резко обернулась и выпучила на меня глаза. — Не смей при Валике о нем упоминать! И вообще, что ты его знаешь! Ни в коем случае! У них какая-то там заруба случилась. Что-то не поделили. Накосячил Рожа, наверняка, как всегда. Еще и сбежал: сама, вон, говоришь, что дозвониться не можешь. А теперь мой злой ходит, что черт. Сама чуть не отгребла, когда нечаянно заикнулась. Так что молчок! Я ничего о нем не знаю! Честно. А если и узнаешь что — то без меня. Мне и так… хватает нервотрепки. Одного… дерганного. Вообще, какой-то бред, — вдруг странно заулыбалась Рогожина. Табурет ближе к плите — и присела на оного. Взор на меня: — Я думала раньше, что без денег одни нервы. А с деньгами — по ходу, еще больше. Вон что Жора, что Мыца, первый мой, что этот… Мазуров, или тот же Мира — все они такие дерганые. Что жесть. Не понимаю их: всё есть, чего колотиться? — отвела взор в сторону.

— Наверно, чтоб не потерять?

— Или чтоб приумножить, — улыбается. — Да и фиг с ними. Это их война — пусть воюют. Лишь бы нас не касалось.

— Только этих их «нервы» все равно нас касаются. Сама же говоришь.

— Ну, — улыбнулась. — Надо приспосабливаться, искать лазейки, рычаги ублажения, успокоения. Многое терпеть.

— Ну и как, — улыбаюсь, — приспособилась уже?

— Да-а, — скривилась многозначительно, — приспособилась, — продолжила задумчиво. И вдруг: — Да я с тебя еще в шоке. Ванька! — вперила в меня взор, заливаясь странной улыбкой. — Но кто-кто… блин, ТЫ! Никогда бы не подумала! Что ты окажешься за бортом! Я думала, всё: с тобой решено. Из какой семьи вышла, и в какую вошла: вон какой муж! Не последний человек в городе. Думала, ты до пенсии стабильностью обеспечена, как сыр в масле кататься.

— Ага, как сыр, — горестно рассмеялась я. Беглый взор на сына. — Да не ел бы ты сейчас сладкое! Пельмени же тебе варят!

— А я и их сем! — радостно обронил Федька.

Ухмыльнулась: моя порода.

— А знаешь, — вновь я отозвалась к Ритке. — Я даже рада… что он меня прогнал.

— В смысле? — вытаращила на меня очи Рогожина.

— В прямом, — задумчиво, бесцельно уставила взгляд я в пол. — Устала. Кошмар, как устала от него. Не жизнь то была, а сплошная каторга. День в день отбывать срок… ни за что.

Рассмеялась едко Рита:

— Ну-ну.

— Что «ну-ну»? — невольно злобно вышло. — Я тебе правду говорю. Я наконец-то счастлива. Я свободна. И пусть… нечего есть, и нет крыши над головой — но я свободна. Никому ничего не должна. Никого терпеть не надо, ни перед кем унижаться, — скривилась, поморщилась я, вспоминая все то, что мне пришлось пережить за эти года. — Я счастлива. Я реально счастлива, — глаза в глаза с ошарашенной Маргаритой.

Но еще мгновения — и прыснула та от циничного смеха:

— Это пока. Пока голод не задавил, и холод. А так… еще запоешь. Завоешь.

* * *