Ветренное счастье

— Тогда в чём же дело? — огромная тяжесть свалилась с плеч Кирилла, но другая половина, придавливая его своим весом, осталась.

— Дело в том, что я устала жить одна, — спокойно проговорила Люба. — Ты меня прости, но иногда у меня складывается такое впечатление, что я вижу тебя реже, чем тогда, когда ты ходил к нам с Минькой в гости.

— Но я же не гуляю, я же работаю, просто у моей работы такая специфика, только и всего.

— Я устала от твоей специфики, — заправив суп, Любаша прикрыла кастрюлю крышкой и убавила огонёк до минимума. — Неделями ты в разъездах, и уследить, где ты есть, в Магадане или в Лондоне, просто немыслимо. Неделями тебя нет в Москве, а когда такое случается и ты каким-то чудом оказываешься в родном городе, ты до ночи задерживаешься на своей проклятущей работе, забывая о том, что у тебя есть семья.

— Но бывают такие ситуации, когда работа не терпит отлагательства, — попытался возразить Кирилл.

— Зато семья терпит всегда, — пресекла его попытку Люба. — Я устала всё делать одна. В эту субботу ты обещал поехать с Минькой к Артемию Николаевичу за велосипедом. В отличие от тебя, генерал слово держит крепко, хотя Минька ему даже не седьмая вода на киселе.

— Ты пойми, сегодня в Москву прилетает одна англоязычная делегация, и так сложились обстоятельства, что, кроме меня, поехать на эту встречу просто некому, — проникновенно проговорил Кирилл.

— Конечно, конечно, я в этом даже нисколько не сомневалась, ты же у нас незаменимый! — гортанный голос Любы снова надломился. — Разумеется, к Горлову Мишу могу свозить и я, но какими глазами ты будешь смотреть ему в лицо? Мальчик ждал этого дня целых две недели.

— Но не могу же я заявить, что не поеду на встречу иностранной делегации только потому, что сегодня я пообещал ребёнку забрать у деда велосипед! — развёл руками Кирилл. — Бред какой-то! Ты сама-то слышишь, что говоришь?

— Все слова без исключения можно вывернуть наизнанку, только смысл от этого не изменится: каждый раз, когда ты обещаешь что-то сделать, находятся объективные причины, заставляющие тебя поступиться своими обещаниями.

— Но я занятой человек! — не находя веских аргументов, способных пробить броню жены, возмутился Кирилл.

— Между прочим, я тоже не тунеядец, — негромко возразила Люба. — Но сейчас дело даже не в твоих обещаниях.

— А в чём же? — поняв, что неприятная тема сама собой отодвигается в сторону, Кирилл вздохнул с невольным облегчением.

— Дело в том, что я жду ребёнка.

— Господи, Любаша! — карие глаза Кирилла заблестели от счастья. — Какая же ты умница! Как долго я об этом мечтал!

— Подожди. Не торопись, — пушистые ресницы Любы дрогнули, и, боясь поверить в неизвестно откуда возникшее дурное предчувствие, Кирилл испуганно застыл. — Мне тяжело об этом говорить, но, по всей видимости, второго ребёнка я рожать не стану.

— Что… что значит… «не стану»? — губы Кирилла стали непослушными. — Но ты же не хочешь сказать…

— Я устала жить одна, устала от того, что моя жизнь превратилась в зал ожидания, — совсем тихо произнесла она, и, боясь пропустить хотя бы звук, Кирилл всем корпусом подался вперёд. — Рождение ещё одного ребёнка окончательно загонит меня в тупик, и выхода из этого тупика для меня уже не будет. Поэтому я приняла решение… — собираясь с духом, Любаша сделала длинную паузу. — Второго ребёнка я рожать не стану.

Чувствуя, как его спина покрывается холодным потом, Кирилл медленно поднял на Любу глаза.

— Пока я жив, этому не бывать.

— Мне жаль. — В лице Любы на миг промелькнуло что-то, похожее на сочувствие. — Мне правда жаль, ещё не так давно я хотела этого не меньше, чем ты. Но другого выхода ты мне просто не оставил.

* * *

— Ты думаешь, у нас получится? — Люба скептически взглянула на замысловатые детали сложной выкройки и открыла картонную коробочку, полную булавок.

— А чему тут не получиться? Ручки у тебя золотые, материи — до фига, знай крои, — подбодрила подругу Лидия.

— Ну, так что решаем с длиной: будем делать ближе к макси или к миди? — пощупав пальцами кромку, Любаша убедилась, что материал лежит лицевой стороной вверх.

— Я даже не знаю, это же ты специалист, а я только любитель-завистник. Смотри, — Лидия поднялась с пола, — она должна заканчиваться где-то вот тут, — наклонившись, она коснулась ребром ладони середины икры, — значит, ближе к миди. Да?

— Допустим, на твой рост мы отложим по краю восемьдесят сантиметров, — Любаша сделала отметку на миллиметровке, — или лучше всё-таки семьдесят пять? Ну-ка, дай я соображу. Семьдесят пя-я-ять… — приложив измерительную ленту к поясу Кропоткиной, Любаша отыскала нужную цифру на сантиметре. — Точненько, как в аптеке: семьдесят пять. Лидка, стой, не дёргайся, а то я сейчас намеряю, будешь знать!

— А чего ты взяла полоску? Юбка-колокол, по-моему, эффектнее в клетке. Представляешь: клеточка — наискось, ты идёшь, бёдрами крутишь… — Лидия кокетливо стрельнула глазами, — а юбка вокруг твоих ног спиралью так и ходит!