Ветренное счастье

— Вот это да! — лицо Любы вытянулось. — А за мной Кирюшка хвостом ходил, сколько я себя помню. Мы и в казаки-разбойники вместе играли, и у Архиповых недозрелые яблоки из огорода по ночам воровали, и за одной партой сидели — я у него всё математику списывала, потому что сама в ней была ни бум-бум, — косясь на дверь, за которой скрылись ребята, шёпотом добавила она.

— Везёт тебе, ты знала Киру как облупленного, когда согласилась надеть колечко на пальчик, а для меня Кропоткин был котом в мешке, совершенно непонятной фигурой. Ты не поверишь, до церемонии в загсе я даже его отчества не знала, — увидев, что подруга ищет глазами затерявшийся обмылок, практически слившийся по цвету с бумагой, Лидия привстала и, сняв его с миллиметровки, подала Любе.

— Спасибо, — Любаша снова склонилась над тканью. — А зачем же ты согласилась, если толком и человека-то не знала?

— Мне тогда казалось, откажись я от Кропоткина, на меня больше никто в жизни не взглянет, так и останусь старой девой на выданье, — честно созналась она. — Что собой представляет Игорь, я узнала намного позже, даже не тогда, когда он ко мне переехал, — когда он ко мне переехал, он был тише воды, ниже травы. Я его раскусила позже, когда уже Славкой была беременная, а сразу-то после свадьбы я на него иначе как на икону и взглянуть не смела. Как же, при костюме, при галстуке, весь такой гладкий, как сытый кот.

— Но если он на тебе женился, значит, любил?

— Да со своей мамашей он больше жить в одной квартире не смог, вот и вся любовь! — решительно тряхнула светлой чёлкой Лидия. — А я тогда жила в двухкомнатной квартире вместе с родителями, а комната на Соколинке у нас пустая стояла. Это уж потом мы на Бережковскую переехали, а поначалу-то мы в коммуналке ютились, как все люди.

— Не пойму я тебя, Лидка. Если ты видишь своего Игоряшу насквозь, зачем ты его обратно в семью тянешь? Если бы он ещё образцовым отцом был, что ли… А то так, ни с чем пирожок.

— Ох, кабы я сама знала, что творю! На Новый год Игорь переезжает к нам обратно. Как-то всё будет? — Лидия выразительно хлопнула ресницами и тут же, боясь неодобрения подруги, поспешила перевести разговор в другое русло. — А ты к этой юбке что надеть собираешься?

— Я ещё не думала.

— А мне кажется, к ней бы мягкий джемперок и мужской ремень, во было бы! — в виде одобрения Лидия протянула сжатую в кулак ладонь и выставила большой палец вверх.

— Ну, с богом? — взяв большие портняжные ножницы, Любаша осторожно, стараясь не сдвинуть материал, принялась раскраивать ткань.

Боясь помешать столь ответственному делу, Лидия замолчала и с невольным восхищением взглянула на подругу, которая могла всего за один вечер сделать то, что было за гранью её собственных возможностей.

— Сла-адку ягоду рвали вме-сте, горьку я-агоду я одна… — потихоньку мурлыкая себе под нос, Любаша безотрывно следила за огромными тяжеленными ножницами, отсекающими лишнюю ткань, и, стараясь не отступить от намелённой черты, придерживала материал левой рукой. — Сла-адкой ягоды только го-орстка, го-орькой я-агоды…

— Люб, а Люб, — вполголоса заговорила Лидия, всё ещё боясь неудачно сказать под руку, — а что-то я твоего Кирилла сто лет не видела. Он что, всё время пропадает на работе?

— Наверное, — односложно ответила Любаша.

— Что значит наверное?

— Я не знаю, мы с ним вторую неделю вместе не живём.

— Что?! — от изумления рот Лидии приоткрылся.

— Он от меня ушёл, — ножницы в руках Любаши дрогнули.

— Да ты что?! — скользнув, руки Лидии безвольно повисли. — Как же так?

— Вот так. Две недели от него ни слуха ни духа, так что где он и что с ним… — вскинув длинные стрелы бровей, Любаша неопределённо пожала плечами.

— Любаш, не расстраивайся ты так. Кирка — он же отходчивый. Вот увидишь, он скоро тебе сам позвонит… — Лида растерянно захлопала пшеничными ресницами.

— Не позвонит, — твёрдо отрезала Люба.

— Почему ты так думаешь? — изумление Лидии росло с каждой секундой. — В прошлый раз, когда ты его выгнала…

— Это было в прошлый раз, а сейчас всё по-другому.

— Да что по-другому-то, что по-другому? — не понимая, в чём дело, Лидия развела руками, и вдруг её голос упал до шёпота. — У него что, есть кто-то ещё?..

— Никого у него нет, — неохотно ответила Люба и, отложив ножницы, принялась собирать выкройку.

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Лид… — Любаша замялась и, тяжело вздохнув, поднялась с пола. — Я пока не готова об этом говорить… даже с тобой.

— Значит, всё серьёзно? — вопрос Лидии прозвучал как утверждение.

— Серьёзней не бывает.

— А может, тебе только так кажется, и всё на самом деле не так уж и плохо? — Лидия заглянула Любаше в лицо и улыбнулась, стараясь подбодрить подругу. — Ну, поругались, потом помиритесь, с кем не бывает? Может, всё само собой обойдётся?