Ветренное счастье

— Да нет, Лидусь, на этот раз не обойдётся, — подняв на подругу глаза, Любаша какое-то время помолчала, а потом медленно, словно через силу, произнесла: — Я жду второго ребёнка… — прикрыв глаза, она несколько раз провела пальцами по переносице. — Да что тут объяснять? Куда ни кинь — всюду клин. Оставить малыша — значит засунуть голову в петлю, а избавиться от него — значит, потерять Кирилла навсегда.

— Глупая! Какой клин? Какая петля? — лицо Лидии вдруг озарилось улыбкой. — Да это же здорово: бантики, косички, кукольные одежки. Слава богу, Кирюха не нищий, он и третьего прокормить сможет. Ты ей имя-то уже подобрала?

— А почему ты решила, что будет девочка?

— Мальчик у тебя уже есть.

— Это аргумент, — уголки Любиных губ едва заметно дрогнули, и на лице у неё появилась слабая улыбка.

— Если бы мой Кропоткин был как твой Кряжин, я бы ему целый детский садик родила, — мечтательно протянула Лидия.

— Ну, подожди, может когда-нибудь твоему Игорю тоже девочку захочется.

— Да что ты, ему и мальчик-то не нужен, — отмахнулась Лидия, — а ты — девочку. Мне иногда кажется, ему, кроме генерального секретаря, вообще никто не нужен. И за что я его, дурака, так люблю, ты не знаешь? Слушай, Любаш, — вдруг неожиданно, безо всякого перехода проговорила Лидия, — а давай мы твою девочку назовём Анной, в честь Кирюшкиной матери, а?

— Анной? — переспросила Люба. — Анна Кирилловна Кряжина… Ну, что ж, пусть будет Анной, — после недолгого раздумья кивнула Любаша, и Лидия поняла, что через семь с половиной месяцев на земле одной Анной станет больше.

* * *

— Шелестова? Сейчас посмотрю, — проводя пальцем сверху вниз, пожилая регистраторша в накрахмаленном белом колпаке не спеша прошлась по строчкам амбарной книги, разграфлённой по палатам. — Шелестова… Шелестова… Где-то здесь я её видела… Да вот же: пятнадцатое августа, четырнадцать двадцать пять. Всё правильно. Родила.

— А кого? Кого? — от нетерпения Кирилл переминался с ноги на ногу и буквально поедал глазами пожилую медицинскую сестру в белом халате и колпаке, которую он отчего-то сразу прозвал про себя поварихой. — У меня мальчик, да? Или девочка? Да что же вы молчите? Я сейчас умру от нетерпения.

— Значит, вы будете папашей? — как на грех, «повариха» говорила медленно, с чувством растягивая слова, как будто наслаждаясь каждым произносимым звуком.

— Женщина, миленькая, я — папаша, я! — Кирилл посмотрел в степенное приплюснутое лицо и даже вытянул трубочкой губы, как будто это могло ускорить речевой процесс накрахмаленной особы.

— Шелестова Любовь Григорьевна, правильно? — по опыту зная, к каким последствиям может привести малейшая неточность в столь серьёзном деле, регистратор не торопилась.

— Да правильно, правильно! — вытягивая шею, Кирилл пытался разобрать записи в журнале, но перевернутые кривенькие буковки хранили информацию надёжнее любого банковского сейфа, напоминая скорее закодированную тарабарщину, чем осмысленное письмо.

— Пятнадцатое августа, четырнадцать двадцать пять. Девочка, рост — пятьдесят два, вес — четыре килограмма двести граммов. Поздравляю вас, хороший, крепкий ребёночек, — неожиданно накрахмаленная «повариха» широко улыбнулась, и на её кругленьком, как блинчик, розовом лице появились две симпатичные ямочки.

— Девочка! Девочка! — схватив стоявшую рядом Лидию, Кирилл закружил её в воздухе. — У меня есть дочка!

— Кряжин! Сейчас же поставь меня на место! — Лидия замолотила по груди Кирилла своими маленькими кулачками.

— Лидка, если бы не ты!.. — держа Лидию за плечи, будто боясь выпустить её из рук, Кирилл задохнулся от переполнявших его эмоций.

— Я думаю, Кира, что как порядочный человек ты обязан подарить мне ящик шампанского и хорошую коробку конфет. А лучше — две, — охлаждая его пыл, намеренно неторопливо проговорила она.

— Лидка, да я готов скупить для тебя весь Елисеевский!

— Папаша! Папаша! — голос позабытой регистраторши за окошечком заставил Кирилла обернуться. — Двадцать первого числа у вас выписка. Приходите сюда же к двенадцати, только, пожалуйста, не опаздывайте, а с собой принесите вот это, — из полукруглого отверстия появилась небольшая бумажка со списком.

— Это что? — Кирилл протянул руку за серо-жёлтым бумажным прямоугольником.

— Как что? Список того, что необходимо для маленькой. Я не поняла, у вас это первый ребёнок или второй? — брови фарфоровой неваляшки с ямочками на щеках обиженно потянулись одна к другой.

— Второй, второй, — забирая листок из рук ошалевшего от счастья Кирилла, Лидия выразительно кивнула регистраторше. — Вы же знаете, у мужчин от счастья и не такое бывает.