Ветрогон

— Похоже, тут какое-то силовое поле, почти вплотную к поверхности кокона. Оно просто не дает нам его коснуться!

— Офигеть, — сказала лидер Девочек-Лошадок. — И что делать?

— Проламывать, — немного тяжело дыша после этого махача, ответил я. — Что я тебе говорил насчет эм ве квадрат пополам? Вряд ли у этого силового поля бесконечный ресурс на ударное воздействие!

…Дальнейшее походило на какое-то уродское упражнение на физкультуре. Например, то, что в моем первом мире называлось «суицидами» — калька с английского, и означает беганье от точки к точке со все раздвигающимся диаметром. Непонятно? Ну вот бежишь от разметки в метр к стене зала, касаешься его рукой, бежишь назад к метке в два метр, бежишь обратно к стене зала, потом обратно к метке три метра, и так пока не коснешься противоположной стены. Потом с начала уже от той стены. Повторять, пока не свихнешься или пока ноги не отвалятся. Думаете, зря что ли такое название?

Вот мы так с Агриппиной и бегали — то есть летали — все увеличивая дистанцию, насколько шило в жопе позволяло, чтобы побольше набрать скорость, и бахали по кокону со всей дури. Дури было больше у меня, шило в жопе длиннее у Агриппины — в смысле, она далеко превосходила меня в скорости, а я ее в силе атаки. И в результате кое-что получилось! В том смысле, что Агриппина, отлетев чуть ли не на пару километров, таки выжала максимум из своих ракетных качеств, пронеслась мимо меня вихрем и так резко долбанула по кокону обеими ногами, что пробила силовое поле! Ну… Как пробила. Ей удалось коснуться поверхности кокона, если я хорошо все рассмотрел, но Лошадку тут же отбросило назад, как отбрасывает упругий мячик от стены. Агриппина повалилась на землю и застонала, потирая ушибленные стопы.

— Что такое? — я бросился к ней. Нормальный человеческий рефлекс, хотя я мало что мог для нее сделать.

— Что-что… Если меня Проклятье сразу не стерло, не помру! — прошипела она сквозь зубы. — До свадьбы заживет!

Да уж, заживет… Ноги у нее до колена представляли один сплошной синяк, а хорошенькие туфельки на каблучке нам с ней пришлось срезать совместными усилиями, настолько распухли отбитые стопы. Но в одном она была права: Проклятье позволяет таким травмам регенерировать в течение часа-двух. С костями все сложнее. Их что-то защищает, может, такое же силовое поле, как на коконе. Но если уж умудрился заполучить перелом со смещением — нужно искать того, кто сможет обломки правильно сложить. Иначе за те же три часа кость срастется неправильно и придется ломать её заново. Что будет адски больно!

Но Агриппины это все в любом случае не касалось: у нее, судя по всему, простой ушиб. Обычной девчонке прописали бы постельный режим на неделю или больше, а она меньше чем за час оклемается. Но если и был бы перелом — лошадки уже знают, что с этим делать. Как-то же справились после боя, запись которого я так «удачно» прокомментировал.

— Так, перерыв, — сказал я, присаживаясь рядом с временной союзницей на большой, выступающий из земли искривленный корень сосны, расчищенный от снега нашими стараниями. — Ясно, что подход многообещающий, но надо долбить дальше.

— Дальше⁈ Да ты с ума сошел!

— Это ты сошла, — не согласился я. — Я-то вообще за то, чтобы позвать орденцев. Давай, я хоть сейчас. Коммуникатор у меня в кармане лежит.

— О, у тебя есть коммуникатор? — оживилась она.

— Сегодня передали.

— Значит, ты тоже в Программе?

— Наверное… Что за Программа?

— Программа Службы по взаимодействию с детьми-волшебниками. У них агенты-информаторы во всех Убежищах есть. Ну и они пытаются как-то поддерживать всех ребят, кто соглашается с ними работать.

— А что, кто-то не хочет?

— Да хотят-то почти все, мало кто может! Надо же и чтобы коммуникатор у тебя из рук не исчезал, и чтобы у тебя надежности хватало на связь выходить… И самое главное — чтобы ты не начал ответственность на Службу переваливать за себя. Тогда не сможешь с ними сотрудничать, тебя будет все время телепортировать. Или вообще, — Агриппина провела пальцем по горлу, характерно крякнув и высунув язык.

— Так ты поэтому не хочешь их вызывать?

— Типа того…

Почему мне чудится уклончивость в этом ответе?

— Но нужно же разумно осознавать границы своих возможностей, — осторожно предложил я.

— Вот когда выложимся на полную катушку, тогда и можно будет к ним обратиться, — упрямо сказала Агриппина. — Не раньше! Я чувствую, что мы еще не выложились.

— А сама говорила, что не хочешь дальше долбать…

— Я думала, ты что-то умное предложишь, а не это вот!.. Напор, напор и еще раз напор!

Я не удержался от смешка. Чья бы корова мычала!

— Нет, серьезно, — продолжила Агриппина. — Я знаю, как я выгляжу со стороны… Девочка-волшебница, вся такая на энтузиазме, да?

Честно сказать, не ожидал от нее даже такого базового уровня саморефлексии!

— Вроде того, — сказал я. — А ты на самом деле не такая?

— На самом деле я разная, — ответила она серьезно. — Как все.

Тут мне возразить было нечего.