Ветры низких широт

Наташа Павловна вернулась в сопровождении Сокольникова. Суханов опешил, ошалело поглядел на Сокольникова, как бы удостоверяясь, явь это или одна видимость: муж на фотографии — еще куда ни шло, живой начальник — тут уже дело, можно сказать, швах, — хотел было вскочить, но Сокольников удержал, положив на плечо руку:

— Не делайте лишних движений, лейтенант. Мы же не на службе. — И обратился к Наташе Павловне, продолжая начатый еще на веранде разговор: — Никак не удавалось вырваться раньше. То одно, то другое. А сегодня, пользуясь праздником, удрал, взвалив все на плечи дежурной службы.

Суханову показалось, что он сегодня начал потихоньку сходить с ума или, как в том старом анекдоте, залез на верхнюю полку, которая ехала в Ленинград, тогда как весь поезд шел в Москву.

«Странно, — между тем подумал Сокольников. — Все это в высшей степени загадочно и странно. Хотя, впрочем...»

— А как ты нашел Ковалева? Я как-то видела Тамару Николаевну. Она словно совсем погрустнела, но все такая же милая.

Суханов поерзал на стуле — наконец до него стало доходить, что роль Сокольникова и его собственная в этом доме несовместимы, — посмотрел с мольбой на Наташу Павловну, потом на Сокольникова — открыто и почти враждебно.

— Ковалев становится хорошим командиром. Лейтенант, откройте уши и можете слушать: вам тоже предстоит быть командиром. — Суханову не понравилось, что Сокольников упорно называл его лейтенантом, снова поерзал, но тот уже повернулся к Наташе Павловне: — Ты же знаешь, что мы все трое были одноклассниками. Игорю и мне прочили командирские карьеры, считая, что из Ковалева выйдет хороший специалист. Судьбе было вольно распорядиться иначе.

— Ты жалеешь, что стал политработником?

— Отнюдь. Я просто хотел сказать, что никто в своем отечестве не пророк. — Он помолчал, подумав, что ему незачем устраивать тут соперничества с Сухановым, который, словно готовясь к прыжку, весь как бы напрягся. — Пойду-ка сполосну руки. Полотенце я там найду?

— Да-да, — сказала Наташа Павловна. — В этом доме, милый Вас-Вас, давно уже ничто не меняется.

Сокольников вышел пружинистой походкой человека, знающего тут все и постоянно помнящего, что ему тут ни в чем отказа не будет.

Суханов нахохлился: он тут ничего не знал, но главное — перестал понимать, как ему тут себя вести.

— Может, мне лучше уйти? — неожиданно для себя спросил Суханов.

— Уходи, если тебе так надо. — Наташа Павловна подошла, отогнула занавеску, поглядела в садик, кажется, кого-то еще поджидала. — В этом доме никто никого не держит.

Суханов поднялся, как бы делая решительный шаг, поглядел на Наташу Павловну, поняв, что если он сейчас уйдет, то ему уже никогда сюда не вернуться, и растерянно переступил с ноги на ногу.

— Ну что же ты, будь мужчиной, — подтолкнула его Наташа Павловна.

— Хорошо, — почти зло сказал Суханов. — Я буду мужчиной. — Украдкой взглянул на Наташу Павловну, но та смотрела в сторону, и он добавил, теряя уверенность в голосе: — И поэтому я остаюсь.

Он опять сел, придвинул стул к столику и закурил. Наташа Павловна потрепала его по волосам, подумав: «Господи, какой же еще в сущности мальчишка». Суханов попытался поймать губами ее ладонь, но она быстро отняла руку.

— Господи, — сказала она, — мужчина... Сейчас я буду кормить вас сосисками.

— Я уже сегодня ел сосиски, — буркнул Суханов.

Наташа Павловна искренне удивилась:

— Где же это?

— В кафе на бульваре.

— Ты что же — давно сошел с корабля? — словно бы по привычке, даже не поведя бровью, спросила Наташа Павловна, скрыв тем самым свое любопытство.

— Как продул шлюпочные гонки...

— А почему сразу не появился? Я весь день сегодня дома.

— Не считал удобным приходить раньше семнадцати.

— Вон, оказывается, мы какие, — насмешливо сказала Наташа Павловна. — У нас, оказывается, принципы.

Хлопнула калитка, послышалось быстрое Катеришкино щебетанье — Наташа Павловна взглянула на Суханова, он, кажется, ни на что уже не обращал внимания, — голос Марии Семеновны: «Куда же ты, куда?» — и голос Ивана Сергеевича, хрипловатый, словно бы с трещинкой: «Что ты над ней как клуха», шарканье ног, детский топоток, и в комнату ворвалась Катеришка, запрыгала возле Наташи Павловны. Неслышно появилась Мария Семеновна, и следом, стуча кизиловой палкой, вошел Иван Сергеевич. Суханов хотел показать, что вовсе не шокирован, что ли, этой компанией, даже пытался улыбаться, но улыбка-то у него получилась растерянной, и весь вид его, искусственно-розовый, как бы говорил Наташе Павловне: «Ну, ладно, муж — это хорошо, Сокольников — хуже, но тоже куда ни шло, но при чем тут этот воробушек? Воробушек-то при чем?»

Наташа Павловна перевела взгляд с Суханова на Катеришку, и лицо ее немного посветлело.

— Катеришенька, — сказала она заученным школьным голосом, — надо, девочка, сказать «здравствуйте» и познакомиться.

Катеришке это показалось забавным, она подбежала к Суханову, разглядывая его удивленно-радостными глазенками, сунула розовую ладошку и стала ждать, что за этим последует.

Суханов привстал, даже ногой словно бы шаркнул, держа двумя пальцами розовую ладошку.

— Юрий...