Ветви Ихуа

«Зачем мне заменять то, что мне не надо?» — подумал он, и только к началу апреля до него окончательно дошел смысл вопроса Лепы и самой праны. Кто знает, что случилось? — все вокруг молчали и говорили намеками, но даже в таком тихом местечке, как одиннадцатые уровни, в разум Сигурда стало просачиваться то, что лучше всего было бы назвать албианской природой. Они все ее глотали — и, судя по всему, ровно в тех количествах, какие могли себе позволить. Поль кое-что мог сказать Сигурду, и ему явно требовались усилия, чтобы сдержаться, но он не болтал лишнего — видать, тоже догадывался, что разговоры прослушиваются. Поль помалкивал, и это требовало от него выдержки, и он находил другие слова после того, как проглатывал капсулу. Приняв прану, он смеялся, стучал в свои минибарабаны и пел странные песни о счастье и несчастье, он наружном и внутреннем. Он был поэт и философ — больше, чем воин. Напевшись, он задремывал.

Поль был старше Сигурда, и ему хватало получаса, чтобы полностью освободиться от психоделика, на полковника Лепу прана и вовсе действовала незаметно для окружающих. Порой Сигурд наблюдал ее признаки на инженерах и даже на обслуживающем персонале: прана была целиком легальна и только тем, кто работал с оборудованием, предписывалось принимать ее в строго отведенные часы.

Как-то раз Сигурд спросил Поля, кивнув на желтую капсулу у него в руке:

— Вы просто не можете без нее жить, верно? Как она действует?

— Знаешь что, лучше спроси-ка об этом у биохимиков, — посоветовал тот. — Они сидят на семнадцатом уровне, в лаборатории Тагера… Правда, пока тебя к ним не пустят.

— Из-за нее у всех такие красные лица?

— Угу. Это эритема. — Поль отчего-то смутился, затем взял капсулу двумя пальцами.

— Тут эндорфины. Их гипофиз вырабатывает, особенно в моменты удовольствия. Ну, еще в случае радости, озарения и тому подобное… Тут смесь натуральных и искусственных эндорфинов с измененной формулой. Эта штука нужная, она совершенно необходима тем, кто живет в подземных условиях. Понимаешь, вроде незаменимых аминокислот… Прана улучшает работу нервной системы.

— А разве она не вредна?

— Нисколько. Говорят, даже наоборот. Так что, если ты…

— Послушай, Поль, я в этом, конечно, не разбираюсь, но, кажется, гипофизы у албов и бигемов разные. Не уверен, что ощущаю то же самое, что и ты. Ко мне тут всякие мысли лезут, даже целые как бы сюжеты приходят.

Майор ободряюще улыбнулся.

— Значит, так надо, — сказал он. — Честно говоря, сомневаюсь, что кроме тебя кто-нибудь из бигемов вообще пробовал прану.

— Хочешь сказать, на мне опыты проводят?

— Ну нет… Думаю, раз уж тебе ее выдают, сначала они провели нужные исследования. Хотя ты, вроде, и без праны неплохо обходишься. А что касается мыслей, то тут прана дает тебе возможность выбора. Приходит именно то, что ты хочешь. Я, например, часто вижу отца.

— Полковник сказал, твой отец был героем.

— Ты тоже герой. Ты прошел к ним в тыл куда глубже.

— А я своего отца не помню. — Сигурд подумал про мать — ту, настоящую (Зубровскую он уже почти выкинул из головы, хоть изредка и она вспоминалась). — Почему у вас нет семей?

— Это архаизм, — усмехнулся Поль. — Семья разрушает общество и личность. Мы — свободолюбивый народ, нам не нужна семья.

Сигурд ничего не сказал. Он вспомнил Руну.

Через три дня, когда на него нашло уныние, он попросил полковника Лепу, чтобы тот принес ему пару капсул.

— Ага, стало быть, в религии разочаровался! — Лепа вынул из кармана коробку. — Бери все. Может тебе бабу?

Сигурд покачал головой.

— Ну, как знаешь.

***

Вечера Сигурд проводил в компьютерной комнате: переговаривался по связи с майором Толем или копался в электронной библиотеке. За время пребывания в диверсионной группе он изучил все албианские гипотезы нашествия. Их было семь или восемь. Последняя — с ней его раньше познакомил Поль — утверждала, что боги существуют, и что землян они создали по своему образу и подобию и сделали это ни для чего другого, как для собственного развлечения, ибо в одиночестве (а боги не имеют привычки создавать сообществ) им было скучно обитать во Вселенной. По сути, эти боги такие же двуногие твари, как Сигурд или Поль, только весьма продвинувшиеся в науке. Настолько сильно, что могли, к примеру, позволить себе жить вечно, преодолевать любые космические дали и осваивать целые планеты.

Эта последняя гипотеза была несуразнее и фантастичнее других, зато отвечала на многие вопросы. Она объясняла присутствие терракотеров на Земле, строительство городов и даже доставку из далекой космической станции людей-кукол, которыми после установки программы населяли города. Из этой же гипотезы следовало, что вся Федерация со всеми ее страстями-мордастями и противостоянием мифической Болгарии — что-то вроде карманного народа бога, задуманного как простая безделушка. Получалось, что и все бигемы с албами — тоже всего лишь потомки таких же искусственных, сотворенных в древних лабораториях, людей.