Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II

Зачем ВОХИМу потребовалась тяжёлая вода всего через три года после её открытия и за три года до открытия деления урана медленными нейтронами, и какие её испытания нужно было производить военным химикам в это время, мне неизвестно. Но, думаю, эту информацию Курчатов мог получить, если она потребовалась ему в дискуссии с Капицей.

Но на все сомнения Курчатова относительно дефицитности и дороговизны тяжёлой воды у Капицы есть ответ, опирающийся на свой собственный инженерный опыт.

Её, как предлагал Капица, нужно было делать на основе криогенных технологий получения дейтерия, и тогда тяжёлая вода может оказаться «по цене водки».[421]

Что принесли идеи Капицы советскому атомному проекту после их реализации – это особая глава другой книги, описывающей историю другой ветви альтерверса, в которой руководителем атомного проекта СССР Сталин утвердил П. Л. Капицу. ☺

Принципиальное решение Курчатова

В отличие от Капицы, Курчатов, благодаря разведке, уже знает секреты вполне оправдавших себя американских технических решений всех элементов атомного проекта и самой конструкции атомной бомбы.

Конечно, и у него есть свои идеи, но их эффективность ещё нужно проверять. Причём эта проверка уже требует колоссальных затрат, усилий и времени. Он понимает, что если сможет повторить американскую конструкцию на основе советских материалов и технологий, успех будет обеспечен. Да, эти технологии ещё нужно создавать. И это очень трудно в нашей нищей и технически отсталой стране, но теперь, при такой поддержке Сталина, всё же вполне возможно. Но нельзя одновременно воплощать и свои, и американские идеи. Боливар не выдержит двоих…

Положение Курчатова трудное – нужно принимать ответственное стратегическое решение. И советоваться практически не с кем. Но есть один человек, который может (и должен!) вместе с ним принять решение. Это ответственный за конструкцию бомбы Юлий Борисович Харитон. Именно на его плечи ляжет конкретная работа воплощения «идей» в «железо». С ним он и держит совет. И они поняли друг друга. В сложившейся ситуации синица в руках лучше журавля в небе.

В научной биографии Курчатова уже был аналогичный случай. В 1938 г. он занимался проектированием циклотрона для ЛФТИ. Задачу тоже нужно было решить быстро. На совещании 17 июня 1938 г., посвящённом экспертизе проекта, П. Л. Капица высказал критические замечания, сводящиеся к тому, что в проекте мало творческих идей:

««Недостатком проекта является отсутствие оригинальности. В основе его лежит попытка расшифровки конструкции циклотрона Лоуренса без каких-либо существенных нововведений, которые явились бы результатом творческой разработки идеи циклотрона»,[422]

т. е. что проектанты просто скопировали американский оригинал. В ответ на это в протоколе совещания сказано:

«… проектанты проф. Алиханов и Курчатов отметили в своих выступлениях, что они не ставили своей целью разработку наиболее совершенных методов получения частиц с большой энергией. Их задача, как они её для себя формулировали, сводилась к тому, чтобы получить нормально функционирующий аппарат зарекомендовавшего себя типа для развития работ по ядерным исследованиям»».[423]

Тогда, в 1938 году, речь шла о создании циклотрона – престижного научного инструмента. Теперь, в 1945 году, решалась судьба атомной бомбы – средства стратегического выживания страны.

И кто-то должен был определить – как решать эту задачу. Кто же выбрал осуществлённое в нашей ветви альтерверса решение?

Вот информация об этом от ближайших сотрудников «по бомбе» и соавторов публикаций Ю. Б. Харитона по истории советского атомного проекта Ю. Н. Смирнова и В. Б. Адамского: