ВЕЗЕНИЕ, ПРУЛЬНОСТЬ и всякое НЕПОНЯТНОЕ в моей жизни

Только я пришел к такому заключению, как испытания моего тела на прочность продолжились. Следующее происшествие с падением произошло уже на третьем курсе. Мы отмечали день рождения сокурсницы, которая жила на втором этаже деревянного домика на улице Голубятной (ноне Терешковой). Уже в середине праздника, в стадии среднего подпития, я вышел во двор покурить и заметил в стене деревянного дома торчащие скобы, прямо ведущие до нашего открытого окошка. Сорвал с клумбы цветочек, взял в зубы и полез делать сюрприз имениннице Ирочке Сальниковой, которой симпатизировал. Даже в окошко успел сунуться с цветочком в одной руке, но тут скоба, за которую второй рукой держался, вылетела из стенки, и я полетел за ней. Вниз спиной, естественно. Сломал в запястьях какие-то косточки на обеих руках, выставленных назад, но этим все и ограничилось. Головой о газон шарахнулся – он и спас от более неприятных последствий. Там клумбочка была буквально рядом, кирпичиками узорно обложенная. Опять кусочек желтый острым треугольником торчал из земли рядом с головой и опять пронесло.

Понялся я сам даже до того, как все на улицу высыпали. И в комнату вернулся, присел за стол да еще и стакан коньяка жахнул и за именинницу и за собственное спасение, Жоркой поднесенный. Только руки почти сразу распухать стали. Манипулировать ими было трудновато, даже просто держать вилку/стакан. Так что обстоятельства заставили за столом не задерживаться, куртку на меня надели и домой мы с Титычем пошли. Сопроводил он меня прямо до подъезда и дверь открыл. А вот с дверью в квартиру стало много сложнее.

Бедная моя мамочка, вот был ей сюрприз! Явился сыночек, в дверь ногой стучит и руки из рукавов куртки сам вытащить не может. Хорошо, что она опытный врач, запястья мне сразу забинтовала грамотно и мешочки со льдом приложила.

Утром пошли с ней в травмпункт. Дежурный врач историю мою выслушала, на меня взглянула и диагноз выдала сразу: алкогольно-бытовая травма.

Потом на фамилию посмотрев, осторожно поинтересовалась: «А мама ваша случайно не врач?» – и только тут повернулась к ней взглядом и стала поспешно извиняться: «Ой, Лидия Геннадьевна, простите, сразу дык не признала!» – так моя травма стала просто бытовой.

За время моей институтской жизни больше ничего такого экстремального не происходило. Ну, правда, продолжил потихоньку свои ноги калечить. Суставы и косточки ступней и подъема и так от футбола уже были битые-перебитые, а тут еще полетел с обледенелой лестницы в Киеве в зимние каникулы и очередную трещину в лодыжке заработал. Со скользких ступенек подхода у ресторана «Днипро» прямо на Крещатик и выкатился. И если бы после посещения. Так нет, туда только еще направлялись. Мы опять приехали группой приятелей-одногруппников (Жорина работа) с примкнувшими Димкой и Юркой, якобы представляя часть комсомольского актива института. Последний, собственно, тоже приехал, но вместе мы только в поездах и пересекались.

И это была наша первая проверка по претворению в жизнь Жориной теории концентрированного удовольствия. Суть ее была сформулирована так:

– А давайте в первые дни все деньги пропьем и проедим! А зато потом будет, что вспомнить.

– А жить то потом как? Воспоминаниями?

– Не боись, там видно будет, в общаге же будем, поди хохлушки сердобольные прокормят.

Обычно общие деньги были у меня, и я не поддавался на подобные авантюры, но именно здесь шансов мучиться от голода у меня не было. Ведь в Киеве жила любимая тетечка Лилечка. «А вот на остальных наплевать, – подумал я эгоистично. – Пусть хоть раз прочувствуют, как Жориным теориям следовать и поддакивать подобострастно».

Прошло четыре дня (отлеживаясь с ногой, питался в это время приносимыми образцами их разгульных походов. Это было не Рио-де Жанейро, но спасибо и за это. Показатель однако, что всю память и совесть еще не пропили.) На пятый я до тетиной квартиры доковылял почти на одной ноге. И попал в рай! Меня целый вечер и следующий день закармливали. Ах, как она замечательно жарила картошку с луком и шкварками! И ногу чем-то постоянно мазала и крепко перебинтовывала. Утром седьмого дня я все-таки вернулся, отъезд приближался. Притащив в общагу и еды, и пива. Вот радость-то у них была! Концентрированное удовольствие еще позавчера кончилась. А хохлушки что-то не торопились их варениками закармливать.

Нога между тем еще долго болела, а вот сразу после ресторана вроде и ничего было. Пришел к выводу: выпитая в большом количестве хорошая горилка с перцем является отличным болеутоляющим средством (жаль, но не очень долгого действия, наверно нельзя останавливаться. Не сомневаюсь, что земляки Тараса Бульбы эту истину с детства знали.) К врачам в Москве я по дурости не пошел, зажило понемногу. А в поезде на обратном пути, когда настоящие комсомольские активисты поделились с нами и напитками, и закусками, все уже дружно распевали сочиненную мной песенку про нас в Киеве. Два куплета вспомнил, жаль нигде свои «Игарики» специально не хранил.

Город Киев на холмах. Ах! Ах!

Жора рулит как Аллах. Ах! Ах!

Сам теории творит. Ит! Ит!