Вежливый человек

Лицо книгочея растянулось в добродушной улыбке, отчего у Стасика потеплело на душе. Ему было легко и комфортно рядом с очкастым собутыльником, словно в обществе старого мудрого друга, способного одним своим присутствием развеять мысли о навалившихся невзгодах. Его ничего особенного не значащие слова, сказанные негромким ровным голосом, стоили куда больше, чем вся компания забулдыг с их вечным бессмысленным трепом, однако по иронии судьбы объявился он именно в ней.

— Какого черта умные люди, как эти писатели, вообще начинают пить, если заранее знают о пагубных последствиях своей затеи? — философски вопрошал Стас заплетающимся языком, поборов в конце концов икоту продолжительными задержками дыхания.

— А мы с тобой разве глупые? — блеснув линзами очков, усмехнулся Сергей. — Ну а если серьезно, я сам не устаю поражаться столь парадоксальному факту. Один мой знакомый, ужаснувшись тому, что творил по пьяни, твердо решил «зашиться». Неделю не брал в рот, пошел на прием к наркологу как стеклышко трезвый и без проблем получил добро на применение препарата Эспераль. А всего через месяц-полтора после того, как хирург имплантировал лекарственное средство ему в ягодицу, напоролся до поросячьего визга. Хорошо, хоть жив остался, но после первых рюмок мучился ужасно — кожа пошла лиловыми пятнами, нестерпимо чесалась, тело горело, температура под сорок, давление, удушье… Я долго допытывался у своего далеко неглупого приятеля, что за веская причина заставила его вновь начать пить, несмотря на опасность для жизни, но получал в ответ лишь пожимание плечами, сопровождающееся загадочными для меня фразами: «Шут его знает», «Сам не понимаю», «Сложно сказать». Но в самом конце нашего разговора, когда языки от пивных литров окончательно развязались, он сказал как на духу: «Понимаешь, я совсем разучился радоваться жизни без спиртного, а по-настоящему осознал это, только когда «зашился». Меня съедала жгучая зависть и злоба на весь мир при виде резвящихся под хмельком друзей, поэтому нахождение в привычных компаниях сделалось настоящей пыткой. В конце концов жажда вновь стать прежним весельчаком, вернуть состояние пьяного задора и его волнующее предвкушение, пересилила страх смерти вместе с прочими страшилками, вроде паралича или импотенции. Ведь в трезвом состоянии я и так ощущал себя мертвецом посреди буйного праздника жизни».

— А мне вот как трезвому, так и пьяному невесело, а про праздник жизни я уже и думать забыл! — выслушав гостя сокрушенно воскликнул Стасик, досадливо махнув рукой. — Спроси меня сейчас: «Какого рожна, ты, дурик, ушел в запой?», я вряд ли смогу вразумительно ответить. Как, впрочем, и ты про себя, несмотря на начитанность, умный вид и роговые очки!

Столь категорическое утверждение никаких возражений не вызвало, так как собутыльники уже достигли той степени опьянения, в которой внешние раздражители если и важны, то много меньше, чем внутренний диалог с самим собой и обитающими в сознании образами. К чести хозяина квартиры, он, видя состояние своего гостя, настоял на том, чтобы тот даже не думал идти домой. Сергей же только обрадовался возможности заночевать у своего радушного приятеля, отложив возвращение в квартиру матери до утра, и тем самым избежать опасного хождения по ночному городу на подкашивающихся ногах. Собственно, у него и сил-то оставалось только на разъяснительный звонок беспокоящейся за него родительнице, после чего со спокойным сердцем задремать прямо на табурете, прислонившись спиной к стене.

Нельзя сказать, что с того вечера они стали неразлучными корешами, однако их сближение сразу же отметили в компании пьянчужек, где приятели встречались практически каждый божий день. Лишь однажды запойный товарищ по несчастью нагрянул к Стасу в первой половине дня, когда он уже собирался уходить.

— Еще телевизором отвлекаешься или накатил уже? — шутливо поддел нежданный визитер чуть замешкавшегося хозяина, после дружеского рукопожатия. — А я тебе книжку принес, как обещал. Ну не к супермаркету же мне ее тащить!

— Спасибо огромное! — нелепо произнес в ответ Стасик, не находя более подходящих слов из-за подкатившей тошноты. — Проходи на кухню, сейчас поправимся. Только подожди чуток, я сначала быстренько умоюсь.

Он попросил положить завернутое в яркий полиэтиленовый пакет издание на столик возле зеркала прихожей и сразу убежал в ванную комнату, а по прошествии получаса опохмелившиеся приятели уже топали к месту ежедневных сборищ опустившихся бездельников.