Везунчик

Ну, а Болдырев?.. Он должен чувствовать себя кем-то вроде бога по отношению ко мне… Он ведь мне это все устроил… Как там французы говорили? Верховное существо, высший разум… Нечестно, но тот, кто умнее, отыгрывается на тех, у кого мозгов не хватило. Тот же Гитлер – как всех ловко одурачил. Или Пол Пот… Им всем не достает ответственности. Сочувствия к другим. Впрочем, это нормально. У кого-то кулаки, у кого-то мозги… Система такая – каждый выкручивается, как умеет. Или как лампочка… Что?!

Что-то я стал рассуждать на общественные темы. Видимо, вчерашняя лекция подействовала. Кстати, лектора я действительно знаю. Он выступал у нас в музее. На многих произвел впечатление, даже моя грымза-начальница спустилась послушать… Нубин, кажется, его фамилия.

Наверно, и он, и Оксана, и все, кто был вчера в квартире, подумали, что я из ГБ – типа, сексот. Поэтому и замолчали, когда я так нежданно явился со своей коробкой из-под обуви и бутылкой вина. Хорошее ведь прикрытие?.. В коробке можно спрятать микрофон, прямо с пленкой, такими большими бобинами. А вино – чтобы развязать языки…

Я ушел из квартиры на Соколе очень рано. Услышал, как кто-то зашербуршился с утра у туалета, быстро попрощался и был таков. Теперь я ехал на электричке в свой Rural house – на дачу в Подмосковье, куда-то за Сергеев Посад… Простите – Загорск.

Вообще, не складывалось у меня со столицей в этой моей новой жизни в прошлом. Москва меня не принимала, не верила, требовала доказательств, действий… Хоть каких-то. А я чувствовал, что неспособен на это. Кишка тонка. У себя в будущем я всегда плыл по течению – в потоке. Вместе со всеми. Что бы я там о себе ни воображал… Одиночка, крутой парень, понял, как все устроено, какие ответы правильные… Теперь потока не было, и моя крутость перестала что-то значить даже для меня самого. Я знал, что держусь только пока у меня есть деньги Болдырева, а когда они закончатся, мне хана. Ни подходящей профессии, ни желания… прогибать жизнь под себя… Да, и поздновато, – утешал я себя, – возраст… Хм, возраст… Возраст!.. Мне было почти сорок лет, а я еще не родился!

Поезд с Яровславского вокзала идет очень долго, и я продолжал размышлять о неминуемой катастрофе. Я представлял себя на самых дерьмовых работах, живущим в богом забытых поселках городского типа, среди алкашей и конченных нариков. Словно шатающийся зуб языком трогаешь – невозможно удержаться.

Ну, хорошо… Допустим!… Я из будущего, видел то, что им и не снилось: собачий корм, например, падение СССР, новую технику. Но воспользоваться своим знанием я не мог. Смартфон или планшет я был способен, максимум, нарисовать. Да и то не очень похоже…

Предпринимательской жилки у меня тоже нет. Так что вариант подождать несколько лет и торгануть первыми мобилами, жевкой, видеокассетами, или скупить по дешевке металл на разваливающемся заводе отпадал. На это найдутся ребята покрепче и побойчее. С хорошими связями… Они ведь уже здесь. Разочарованные комсомольцы, проженные директора, скучающие инженеры, гопота всех мастей… Со всем их отчаянием и всей невозможностью… Места забронированы… Отель построен…

Это было грустно. Я решил сменить тему. Подумал напоследок, что было бы со мной, если бы в рюмочных, между третьей и четвертой, я бы регулярно называл своим соседям по столу такие имена, как Лебедь… Или Дудаев… Или вот Путин…

От этой мысли я даже рассмеялся немного, а потом стал смотреть в окно. Наши подмосковные пейзажи все-таки очень красивы. Когда выглядывают из-за гаражей… И улицы в старинных городках… И обветшалые церкви… лучше не реставрировать… Вся романтика потеряется!

Снаружи дача – этот Rural House из Болдыревского Airbnb – почти не отличалась от тысяч других где-нибудь под Москвой, Питером или на Урале. Хотя Болдырев и писал, что здесь можно было жить даже зимой. Конечно, он альпинист, закаленный товарищ, ему видней… Я же пока видел только дощатый дом, розовый. Еще видел кусты смородины, крыжовник, пару старых ванн рядом с дорожкой из серых плиток и сдутый резиновый мяч, темно-красный, на дорожке. Значит, сюда приезжают, подумал я, причем, с детьми. Это было плохо. Еще сентябрь – в выходные могут и нагрянуть.

Я потянул калитку. Она открылась. Я понял, что дома уже кто-то есть, развернулся и зашагал обратно к станции. Расстроился… Я ведь уже представлял себя в роли старика-цветовода из Вампиловского «Прощания»: безумца и циника, с презрением поглядывающего на мир из-за дачного забора. Знает, как жизнь устроена, любит орхидеи… Мне нравилась эта мысль. Наверно, мне нравилось и вот так мотаться хрен знает где, в одиночку, прячась от всех… Но нет. Придется поселиться в общежитии… А куда… потом?

Из дома вышла женщина. Я остановился. Еще молодая, примерно моего возраста, насколько я мог видеть с дороги. Джинсы и свитер.

– Что вы хотели? – спросила она.

К этому моменту я уже хотел просто уйти, но потом подумал «Какого черта?!» и сказал ей правду:

– Мне негде жить.