Везунчик Леонард. Черный Корсар

– Гаспара, говоришь… – пробормотал я, отмахиваясь от предложения Алавира. – А ведь это шанс! Может быть, и не самый большой, но он есть.

Вообще-то согласно морским традициям, когда капитан поднимается на борт чужого корабля, ему положено оказывать некоторые почести. По крайней мере, предоставить трап для восхождения на борт. Но мне было не до всех этих знаков вежливости, поскольку время не ждало. И потому, не колеблясь, я прыгнул на борт «Гливленской розы», успев предупредить:

– Это не абордаж, оставайтесь здесь. Потребуется помощь – позову.

Оказавшись на соседнем корабле, сразу же направился в нужную мне точку, после чего щелчком пальцев подозвал к себе тробора. Теперь оставалось самое сложное: каким-то образом ему объяснить, чтобы он увеличил свой вес. Логика моя была проста. Если утяжелить уцелевший борт, поврежденный поднимется из воды. Весь риск заключался в том, что сам корабль при этом может утонуть. Помимо того, оставался открытым вопрос: хватит ли тробору веса, чтобы накренить корабль в нужную сторону? Но во всем остальном я посчитал свой план безупречным.

На пинасе, видно, хорошо запомнили рассказ о моих недавних приключениях, и мое воссоединение с тробором вызвало у команды торговца настороженность, но мне было не до того.

– Гаспар, – ласково сказал я, а именно такие интонации воздействовали на него лучше всех других, – сделай милость, помоги мне немного. Нет, захватывать этот корабль мы не собираемся, но, если ты увеличишь свой вес, появится возможность его спасти.

Теперь следовало вручить ему пряник, и потому я добавил:

– Увеличь его, и клянусь – ты сможешь находиться в нашей с Рейчел каюте до самого прихода на Терессу, – до прибежища пиратов оставалось меньше недели пути, и потому на эту жертву со своей стороны я пошел легко. – Ну так как?

Естественно, механизм безмолвствовал.

– Понимаешь ли, какое дело… – добавил я в голос проникновенности. – Мы имеем возможность этих людей спасти. От разорения, неприятностей, позора, а возможно, и от самой смерти. Согласен: если корабль утонет, они пересядут в шлюпки. Проблема в том, что до ближайшей земли им грести и грести, и за это время с ними может случиться все что угодно. Но даже если им все же удастся благополучно добраться до суши, где гарантия, что они не окажутся пленниками дикарей? Тогда эти люди погибнут точно. И не исключено, что их попросту съедят. А ведь их дома ждут семьи. Всякие там жены, матери, малые детишки… Которые будут горевать о потере своих кормильцев. Но!.. – повысил я голос. – Этого можно избежать. И тебе всего-то нужно повысить свой вес!

– Лео, да что это ты с ним цацкаешься?! – проходя мимо, сказал Головешка, который, несмотря на мой строгий приказ, успел оказаться на борту «Гливленской розы» и теперь занимался тем, что инспектировал ее трюмы. – Приложи по нему как следует ногой! Так лучше всего до него доходит. Сам же говорил.

– Не слушай его, – наградив Теодора зверским взглядом, от которого тот шарахнулся в сторону, в очередной раз воззвал к тробору я. – Он что попало мелет. Прошли те времена, когда я, не отдавая себе отчета, тебя пинал. Сейчас ты у меня на втором месте после Рейчел, Блеза и Барри. Ведь мы же с тобой друзья? – Механизм в очередной раз промолчал. – Ну а коли друзья, выполни мою небольшую просьбу: стань тяжелее.

Рейчел всегда утверждала, что характер у меня тяжелый и к тому же невыдержанный. В чем-то она права, поскольку, истратив все слова убеждения, я начал приходить в ярость. Медленно, но неумолимо.

– Гаспар, – едва сдерживаясь, сквозь зубы процедил я, – тебе что, трудно ненадолго сделаться очень тяжелым? Не думаю, ибо ты становился таким множество раз, причем в самый неподходящий момент. Так почему не стать тяжелым, когда момент самый что ни на есть подходящий?!

Тробор как ни в чем не бывало стоял себе на одной лапке, размахивая перед собой двумя другими. И тогда я его ударил. Изо всех сил, как в самом начале нашего с ним знакомства.

У любого корабля борта не заканчиваются на уровне палубы. Нет, они продолжаются еще на некоторую высоту. Так сделано для того, чтобы во время шторма, когда палуба становится скользкой от захлестывающих ее волн, а корабль постоянно кренится, моряки не выпадали за борт. Называется это продолжение фальшбортом. Именно он и спас меня от падения за борт.

Потому что в тот самый миг, когда я взвился в прыжке, чтобы с разворота вонзить свою ударную ногу в бок тробора, корабль резко накренился. Но не в поврежденную сторону, что стало бы для него гибелью, – в другую. Это означало одно: тробор наконец понял, что от него требуется.

Но как же не вовремя он это сделал! Пролетев мимо тробора, я ударил ногой в планширь, которым и заканчивается фальшборт. Не знаю, что громче треснуло, – планширь или моя нога, но боль была такая, что мне едва удалось сдержаться от того, чтобы не взвыть.

– Что стоите?! – стоя на одной ноге и массируя ушибленную, крикнул я команде торговца. – Пользуйтесь случаем, спасайте корабль!