Везунчик Леонард. Черный Корсар

Еще бы она не уютная. Благодаря стараниям Рейчел ее теперь украшают всякие там кружевные занавесочки, вазочки, полочки со слониками, гобеленчики и прочее в том же духе. Будуар какой-то получился, честное слово. Не такой должна быть каюта пиратского капитана, ох не такой!

– И почему ты подумала, что я сомневаюсь?

– Ты глядел на «Гливленскую розу» настолько сурово, что мысль напрашивалась сама собой.

Глядя на «Розу», я думал совсем о другом. До Терессы осталось всего-то несколько дней пути, и мне наконец пора выяснить, кто же является той крысой, которая сверлит дырки в нашу каюту. Выяснить и беспощадно наказать. И другое, не менее, а то и более важное: наконец объявить, кем я являюсь на самом деле. Оттого-то и суров был мой взгляд.

– Все собрались? – спросил я у шкипера «Морского орла».

Хотя и без того видел, что передо мной в шеренгу выстроилась вся команда, за исключением стоявшего за штурвалом Стерка и Райана, который наполовину свесился из бочки, чтобы не пропустить ни единого слова.

– Все, господин капитан, – кивнул шкипер, и глаза у него, впрочем, как и у всех остальных, горели любопытством. Всем явно не терпелось узнать, что же такого важного я собрался сообщить.

– Ну, коли все, тогда приступим.

Как ни готовился я к этому разговору, но с чего именно начать, так и не придумал. И потому решил начать без предисловий, с самого главного. А оно заключалось в том, что Счастливчик Леонард не является Черным Корсаром, не являлся им прежде и не планирует являться в будущем. И связывает меня с легендарным корсаром разве что часть имени, поскольку того зовут Леопольд. Откладывать дальше было нельзя, ведь высокие пики гор острова Тересса уже показались на горизонте.

На всякий случай позади меня находились пес Барри, Блез с палашом и Головешка при шпаге барона Вагански. С нею Теодор расставался, только ложась спать, настолько она ему нравилась. Тед даже брал уроки владения ею у виконта Антуана, правда, особых успехов так и не достиг. То ли учитель из дю Эскальзера оказался не очень, то ли ученик был бестолковым, но Головешка за все это время научился лишь быстро выхватывать шпагу из ножен и описывать вокруг себя красивые восьмерки.

Накануне вечером с Теодором и Блезом мы держали совет. Точнее, Блез все время дремал, заявив: какое бы решение я не принял, оно будет единственно верным. Головешка горячо убеждал меня, что сознаваться категорически нельзя, приведя массу доводов, среди которых был и такой: он знать меня не знает с того самого момента, когда я объявлю, что не легендарный пират. Но я был тверд. Затем Блез выспался, у Головешки закончилось вино, которым он все время промачивал горло, а самому мне пора было заступать на вахту. И мы разошлись.

– Значит, так, – начал я, когда молчать дальше было уже нельзя. – Вот что я хочу вам сказать. Мы пережили немало испытаний, в течение которых вы проявили себя настоящими героями. Вы сделали все, чтобы вами могли гордиться ваши близкие, а знающие вас люди – знакомством с вами. – Меня несло куда-то в сторону. – Я и сам горд тем, что оказался во главе такой замечательной команды.

Алавир далеко не глупый человек и потому сразу же догадался, что именно я сейчас скажу. Лицо у него скривилось, как от зубной боли. У виконта дю Эскальзера, наоборот, оно было таким, как будто он сейчас узнает тайну, обладание которой если и не потрясет Вселенную, то заставит ее вздрогнуть. И потому он держал наготове кипу писчей бумаги, а также целую пригоршню остро отточенных карандашей.

Совсем другими лица были у остальных – полными ожидания. Мол, после такой-то речи Черный Корсар обязательно объявит о том, что где-то недалеко им зарыт клад, которым он желает вознаградить их за верную службу и безупречное поведение. У некоторых даже пальцы шевелились так, будто они пересчитывают золотые монеты, небрежно откидывая в сторону те, что из серебра.

И я еще раз пожалел, что с самого начала не направил речь в нужное русло. Но менять что-либо было уже поздно.

– Друзья мои, можно даже сказать – братья, я не Черный…

Именно в тот самый момент наш «Морской орел» и утонул. Нет, не сразу, для этого ему понадобилось несколько минут. Для начала корабль остановился, как будто внезапно уперся в невидимую стену. Одновременно с этим послышался душераздирающий скрежет, треск ломающихся досок и шум бурного потока вливающейся в чрево «Морского орла» воды. Все это мы слушали лежа, потому что на ногах не смог остаться никто. Даже пес Барри, несмотря на то, что лап у него – целых четыре. И лишь тробор хоть бы пошевелился.

В такой ситуации обязательно объявится паникер, и я совсем не удивился, что им оказался Гайат.

– Спасайся кто может! – завизжал он, бросаясь к борту, чтобы выпрыгнуть в море. Как будто этот шаг ему бы хоть что-нибудь дал.

Первым оказался на ногах, как и положено капитану, я. Нашел взглядом Рейчел, убедился, что с нею все в порядке, ободряюще улыбнулся и отдал приказ, который в данном случае и должен быть первым.

– Шлюпку на воду!

Далее пошли приказы уже второстепенной важности: