Via Baltica (сборник)

Позже приятели перестали не замечать Лютаврика – он им попросту надоел. Терпели его, и на том спасибо. Он в них тоже разочаровался, но выхода не было: привык к выходкам, трепу и «стоической», как они говорили, выдержке. Многие кофеманы и винолюбы бывали в дурдоме, резали себе вены – они и часами могли все это обсуждать, делиться опытом и воспоминаниями. Были там и девчонки, очень смазливые, но неопрятные. Некоторых я помню: Ресница, Фукса, Калия, Офелия. И еще там была одна… Прозвища всем торжественно раздавал Дюк – начитанный, сам писавший стихи. Сам он представлялся Лиром, следовало понимать – королем, но все его звали Дюком, подчеркивая превосходство Лира над прочими литгероями. К некоторым прозвища не прилипали, а кое-кого приятели по сей день называют: Шекспир, Лотрек, Ватикан… А Лютаврик был и остался Лютавриком. Не так уж плохо!

Итак, летом его притягивала «Ротонда», зимой – «Вайва» и другие близлежащие кафетерии и кулинарии. До панков было еще далеко, а времена хиппи давно прошли. Если Лютаврика долго нет – никто и не ищет его, не интересуется: куда подевался астролог? Когда появляется, тоже никто не спросит: где пропадал? Но когда он пропал совсем, приятели удивились. Не спохватились, а лишь удивились. Ни в больницах, ни в городских «дурхатах» Лютаврика не было. А то б они знали – там всегда валялся кто-то из их «представителей». Середина лета: компания уже упорхнула за городские пределы, а осенью не заметила, что Лютаврика нет. Пока не пронесся слух: нигде не работавший Лютаурас Плучас, сын Плачидо, арестован за нелегальный переход госграницы, а также за попытку бежать за рубеж! Вот это да! Некоторые «ротондовцы» чуть не лопнули от зависти. От Лютаврика никто такого никто не ожидал! Дюк был оскорблен и обижен на себя самого: почему это сделал не он, а какой-то занюханный мистик!

«Переход границы, – сказал мне Бегби, случайно забредший в „Ротонду“, – минимум два года».

Лютаврику действительно грозили два года тюрьмы, но все обернулось иначе. Тюремные доктора и прочие штатные психоневрологи наконец-то поверили, что угрюмый нарушитель границы свято верует в то, о чем твердит! А он, несмотря на угрозы, уговоры, посулы, даже на тумаки, твердил им одно и то же: его цель – достигнуть одной некой горной вершины, ибо лишь там он сможет исполнить свою заветную мечту: поговорить – при помощи и участии звезд – с арабскими мудрецами, жившими двадцать столетий тому назад! Ничего мечта? Вот за это Лютаврика больше всего и лупили – военные, надзиратели, санитары в психушке – и фаршировали его всякими таблетками и инъекциями. Такого издевательства эти серьезные мужи не могли потерпеть! Между собой они говорили: ну как, «арабский мудрец» еще гонит пургу? А тот свое: мне нужно взойти на вершину, нужно, очень нужно… Откуда ему было знать, что та гора аж в Румынии? И что румыны (хотя они нам не враги) – не совсем друзья…

Границу великой державы Лютаврик перешел в Украинских Карпатах. Нарушил ее самым грубым образом, среди бела дня, ни от кого не скрываясь, неторопливо, с задранной головой, глядя в сторону желанной вершины. Шел босой, в тулупе на голое тело, с холщовой сумкой через плечо, такие сумки в свое время таскали «дети цветов». Он с трудом одолел мелкую, но бурную речку, перелез через какой-то немудреный забор и пошел в нужную сторону. Та вершина, увы, только казалась близкой! Ночь застала его в буковой рощице – один разговор с арабами он уже прозевал. Не беда! Полагаясь на Провидение, Лютаврикрас завернулся в тулуп и замечательно выспался. Утром, естественно, он проснулся голодным, страшно хотелось курить, вот и пришлось отправиться в близлежащий поселок за куревом и едой (впоследствии у него изъяли три рубля шестьдесят копеек). Тут его и повязали! Сперва Лютаврик удивился, что никто его не понимает, ведь по-русски он говорил вполне сносно. Тогда он решил, что попал к малоизвестному племени. Такого с ним еще не случалось. А когда в сельмаге он протянул русский рубль, продавец стал что-то шептать жене, и та куда-то заторопилась. Толстый торговец все же выдал Лютаврику пачку румынских сигарет – это его не удивило: импорт! Но только он вышел на местную площадь и жадно затянулся сигаретой, румыны накинулись на пилигрима и задержали его, а вечером он сидел на советской погранзаставе, побитый и допрошенный по всем правилам. Зеленофуражечники тоже не захотели верить бредням Лютаврика: будто он пересек границу средь бела дня, не скрываясь, и прочее.

– Здесь птичка без нашего разрешения не пролетит, понял?! – Капитан грозно махал кулаком у него перед носом. – Сволочь, грязная сволочь!