Виашерон 6. Обретение Силы, Том I

— Вашему двоюродному брату, Анри, — с прохладцей ответил правитель. — Он возьмёт на себя управление феодом.

— Дозволено ли будет мне попросить передать феод моему сыну Арло? — всякая гордыня исчезла из голоса аристократа. Он говорил почти раболепно, высказывая искреннее беспокойство за ребёнка.

— Он не достиг совершеннолетия, — заметил Каспиан.

— Ему осталось всего три года до этого срока, мой господин.

— Хорошо. Дозволяю. До совершеннолетия Арло кон Шальбера, в качестве временного управляющего феодом… в качестве регента, — усмехнулся мужчина, — будет выступать Реми кон Шальбер. С наступлением совершеннолетия феод перейдёт к вашему сыну.

Фурия пересказала слова рыцарю.

«Глупо,» — девушке показалось, что паладин покачал головой, — «этим он только что подписал смертный приговор своему ребёнку. Реми не отдаст власть просто так.»

— Благодарю вас от всего сердца, господин, — прошептал проситель.

— Скажи мне, Анри, — внезапно повернулся к нему правитель, — Убийство Ансельма — ради чего?..

— Я сделал это ради любви… — ответил тот и посмотрел на жену.

Фурия поморщилась и прикрыла глаза.

— Дама, приблизьтесь, — повелительно подозвал её властитель.

Она ступила к нему навстречу, пока перед лицом не опустилась алебарда охранника. Тот покачал головой, мол дальше хода нет.

— Вы дрались весьма храбро на арене, — равнодушно заметил Каспиан. — Что двигало вами? Что заставило пролить и свою, и чужую кровь?

Девушка прислушалась к себе. А действительно? Что? Только тот факт, что она подружилась с Ансельмом? Или имелся и другой мотив.

— Справедливость, господин.

— Справедливость? — махнул рукой он, приглашая раскрыть ответ.

— Да. Я могла изменить мир к лучшему. Принести пользу. А потому должна была это сделать. Преступник не имеет права уйти от ответа.

— Благородное желание. Это всё?

— «С большой силой приходит большая ответственность», — так сказал один товарищ.

Лорд-Наместник склонил голову набок

— Кому принадлежат эти мудрые слова? Их можно применить и к любому правителю. Ибо ноша его тяжела, а ответственность несоизмерима.

— Сир Бенджамин Паркер, господин, — подавив смешок, ответила орчанка.

— Я запомню это имя. Хмм, нужно будет наведаться в библиотеку во дворце. Поискать его труды. Вы можете идти.

Репутация с Каспианом кон Валле повышена на 2 200 (Равнодушие).

Стоило ей отойти, как к ней приблизился знакомый слуга.

— Герцогиня желает побеседовать с вами. Прошу следовать за мной.

Пожав плечами, Фурия пошла за ним и вскоре ступила внутрь очередного роскошного тента. Это слегка начинало утомлять.

Эмилия уже ждала её, сидя рядом с журнальным столиком, на котором стояла пара бокалов, графин и ваза с фруктами.

— Присаживайтесь, дама. Угощайтесь. Я бы хотела отнять немного вашего времени, — сухо произнесла женщина.

На вид ей было под пятьдесят, но она хорошо сохранилась. Сочетание огненнорыжих волос, веснушек и молочной кожи придавали ей необычный запоминающийся вид.

— Я слышала всё, что сказал Наместник… — задумчиво протянула герцогиня. — Выходит, это правда? Шальберы действительно убили Ансельма? Вы уже в курсе, что он приходился мне братом?

— Да, герцогиня.

— Не нужно титулов наедине. Можно просто Эмилия.

— Хорошо.

— Как вы познакомились с ним? — в её голос прорвались первые эмоции. Он дрогнул. Сломался.

«Не говори ей, пожалуйста…» — паладин вложил всё убеждение в просьбу. «Если узнает, что я не ушёл в загробную жизнь, только расстроится.»

— Шальберы отравили его. Сочли мёртвым и бросили за стенами замка, — не очень складно проговорила девушка. — Я нашла его, когда он умирал. Перед смертью Ансельм рассказал мне свою историю. Я пообещала ему восстановить справедливость.

— И ради этого все эти годы вы ждали? Рисковали собой ради бывшего врага? — в тоне Эмилии сквозило недоверие. — Война до сих пор свежа в памяти многих. Орков не любят в Оснии. И всё же вы пришли в самое сердце наших земель, чтобы бросить вызов тому, кто могущественнее вас во много раз. Почему?

— Потому что даже враг достоин милосердия, — в её голове всплыли слова, выбитые под Мизерикордом. — И отношения между нашими странами не меняют того, что правильно.

Герцогиня склонила голову и… заплакала. Из-под маски чинной аристократки проступила обыкновенная усталая женщина. Полная горя и тревог.