Vicbourne: художник и муза его души (СИ)

Целый месяц Виктория провела в больнице рядом со своей дочерью. Очень часто она была одна и думала. Все её мысли были с Уильямом. Альберт действительно не убил его, но запихнул в психиатрическую больницу, где удерживал силой. Более того он издевался над ним. Уильяму кололи какие-то странные препараты, состав которых Виктории ничего не говорил, но она отчётливо понимала, что они влияли на его нервную систему, уничтожая её. Из-за этих препаратов у него были многочисленные приступы эпилепсии. Альберт специально это делал, чтобы помучать его. Ведь страдания врага куда приятнее, чем его смерть.

Именно поэтому первым условием Виктории в её сделке с Эрихом было освобождение Уильяма любой ценой. Вторым же условием было признание её брака с Альбертом недействительным на законном уровне и неважно каким способом он должен был это сделать – хоть к Верховному суду обратиться, её волновал лишь результат. Третьим условием была свобода. Для неё, Уильяма и их дочери. Чтобы они смогли жить той жизнью, о которой мечтали. И Эрих принял её условия и работал над их реализацией целый месяц. Дело же оставалось за Викторией. И она это прекрасно помнила.

От всех этих мрачных мыслей ей стало дурно и она решила развеяться, а потому направилась в отделение для недоношенных детей к своей дочери. Войдя внутрь, она увидела только своего брата Эрнеста, после чего подошла к ним.

— Она очень красивая. – Эрнест склонился над кувезом, в котором мирно лежала маленькая девочка, что смотрела на них своими большими зелёными глазками, вместе с Викторией.

— Не знаю. Для меня она похожа на какого-то лягушонка. – сколько бы времени она не провела у дочери она так и не испытывала к ней такого же умиления, как и все другие люди. Порой из-за этого Виктория считала себя больной. Ведь это неправильно реагировать так на собственного ребёнка.

— Когда её выпишут? – за тот месяц, что малышка провела в больнице, она значительно окрепла и набрала вес, что позволяло врачам выписать её. Виктория давно была выписана, но по настоянию Альберта, который не желал видеть её подле себя без ребёнка, всё ещё жила в больнице.

— Врачи говорят, что отдадут мне её после Рождества. – здоровью малышки ничего не угрожало. Именно поэтому после праздников Виктория могла забрать дочь из больницы.

— Как ты назвала её? – Виктория гладила дочь по огромной копне волос, улыбаясь ей, потому что та стала строить гримасы. Она была кудрявой, верно, как и Уильям, но цветом волос пошла в мать, хотя, кто знает, с возрастом дети меняются.

— У неё нет имени. Пока что. Я хочу, чтобы её назвал Уильям. Он мечтал о ребёнке. Хотел именно девочку. – Виктория так и не смогла увидеться с Уильямом, а потому тот даже и не знал о том, что его ребёнок уже появился на этот свет.

Знаете, очень трудно понять маленьких детей. Возможно они действительно всё понимают, а может взрослые выдают их поведение от естественных внутренних процессов за это. Но после упоминания своего настоящего отца, малышка сморщилась и стала горько плакать, тут же покраснев, отчего Эрнест и Виктория, что наблюдали за малышкой, опешили.

— Возьмёшь на руки? – Виктория тяжело сглотнула и кивнула, аккуратно забирая малышку на руки из кувеза. Ей разрешали брать дочь на руки и навещать её в определённые часы. Так делали многие родители, чьи недоношенные детки шли на поправку. Но сегодня в отделении из взрослых были только она и Эрнест.

— Я до сих пор не привыкла. – призналась Виктория, садясь с дочерью в кресло. Оказавшись на маминых руках, малышка успокоилась и крепко сжала своими пальчиками один мамин.

— У тебя отлично получается. – Эрнест сел на колени перед сестрой и с улыбкой наблюдал за взаимодействием двух девочек. У них определённо была связь. Хоть Виктория и боялась в определённой степени свою дочь. А вернее боялась причинить ей боль. Материнство оказалось совсем не тем, что она представляла себе из рассказов других людей.

Через некоторое время в отделение вошла медсестра и Виктория попросила её помочь. Та с удовольствием согласилась. Дело в том, что никого кроме матери в отделение не пускали, а потому Эмма не могла увидеть ребёнка. Она вручила Виктории полароид и велела не возвращаться без фото с ребёнком. Именно это и попросила Виктория сделать медсестру – сфотографировать их. Подойдя близко к ним, она запечатлела их, после чего отдала фотоаппарат и фотографию хозяйке. Виктория убрала всё в свою сумку после того как медсестра забрала ребёнка на кормление. Из-за преждевременных род у Виктории не было молока и она не могла кормить малышку. Поэтому ребёнка кормили специальной смесью. Она не расстроилась сильно. Ей самой было пора.

Вернувшись в свою палату, Виктория достала из чемодана, что ей привезла Эмма, подходящий презентабельный наряд, после чего удалилась в уборную переодеться. Не будет же она это делать на глазах собственного брата.

— Куда теперь пойдёшь? – поинтересовался Эрнест, сев на её койку, обращая свой взор на распахнутый чемодан.