Вид из окна

- Меня с Георгием Михайловичем связывали честные трудовые отношения. С его отцом - да, там большее. Но мои трудовые отношения прекратились, когда я застал на дороге обгорелый остов джипа. А если он жив, даже раньше: когда он перестал доверять мне, - заметил Астахов.

- Каким образом он мог остаться жив?

- Самым простым. Посадить в машину кого-то вместо себя. Кого-то очень похожего. Старый, как этот мир, прием. Мы же не проводили никаких экспертиз.

- Но утром я сама закрыла за ним дверь! Хотела поехать с ним, но в последний момент передумала.

- Бог отвел.

- Да нет, он сказал, что сейчас я ему буду только мешать.

Они замолчали, каждый по-своему вспоминая то роковое утро. Вера так и не услышала ответ на свой главный вопрос. Но Астахов ее опередил.

- Вера Сергеевна, как бы там ни было, я на твоей стороне. Я умею ценить доверие, и я помню, откуда у меня есть все, что у меня есть. Мне начать отрабатывать версию Словцова?

- Спасибо, Михалыч, - облегченно вздохнула Вера, - у меня есть еще некоторые планы, ими я поделюсь позже. И вообще... поделюсь. Как там в Библии? Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому в рай? Надо у Зарайского спросить, где он восемь лет был. А как со Справедливым?

- Вот здесь расклад непредсказуемый, как и сам Справедливый. Одно знаю точно, он в долгу у Георгия. А мы - у него... Мне надо подумать. Очень хорошо надо подумать.

- Ты выглядишь усталым.

- Да, признаю. Бывают такие моменты, когда просто жить устаешь.

- Тогда мы в этом совпадаем. Пора на пенсию.

Астахов впервые за весь разговор улыбнулся и, посчитав, что тема исчерпана, встал и направился к двери. На пороге он остановился и вдруг спросил:

- Вера Сергеевна, вы чувствуете себя Джульеттой?

- О чем ты?

- О сюжете, - и шагнул за порог.

- Тут Отелло из гроба встает, а он о Джульетте, - пробормотала вслед Вера.

Без двадцати одиннадцать Вера отправилась в Ханты-Мансийский банк на встречу с его президентом Дмитрием Мизгулиным. Здание банка на улице Мира было не только одним из самых красивых, но, пожалуй, самым солидным. Со стороны оно напоминало рубку океанского лайнера или авианосца. Скорее - авианосца, а улица выглядела его взлетной полосой.

Дмитрий Александрович встретил ее с распростертыми объятьями на пороге кабинета. Крупный, подчеркнуто добродушный (мягким баритоном: «Верочка, сто лет не виделись»), он вселял утраченную вчера уверенность. Он вообще был похож на человека, которому без опасения можно доверить не только деньги, но и секреты. Во всяком случае, за годы делового общения она ни разу в нем не усомнилась. Усадил ее не в кабинете, а на просторной веранде - крытом тонированным стеклом балконе, с которого открывался неплохой вид на «взлетную полосу» улицы Мира. В центре стоял небольшой столик, сервированный для чайной церемонии.

- Как дела? Как жизнь? Кофе, чай?

- И коньяк тоже!

- Вот как! Отлично! В середине дня согрешить можно, если с красивой женщиной. Ты стала еще прекраснее со времени нашей последней встречи. Вера, если красота спасет мир, то непременно твоя.

- Дима, - отмахнулась от комплиментов Вера, - если мир и спасет красота, то явно не моя.

- Это сейчас была философия или поэзия? Вер, я слышал, ты стала проявлять интерес к поэзии? - игриво улыбнулся Мизгулин. - Извини, если это тайна, город маленький...

- Уже не тайна, - вздохнула Вера, - но я по другому поводу.

- Я знаю стихи Паши Словцова. Мы с ним вместе учились в Москве в Литинституте.

- А он, кстати, когда узнал, что я иду к тебе, просил передать привет, - сообщила Вера.

- Спасибо. Эх! Когда ж это было?! - на секунду предался он воспоминаниям. - Каким ветром его сюда занесло?

- Можешь не верить, но по объявлению в газете. Вот уж не думала, что ты, Дим, находишь время для поэзии.

- Ну, так всем кажется, - обезоруживающе улыбнулся Дмитрий Александрович, - вот живем рядом, дела вершим большие и малые, а ничего друг о друге не знаем.

Он вдруг встал и направился в кабинет, вернулся через пару минут, держа в руках две книги.

- Вот, Вер, это тебе. И ему. На память. Передашь от меня привет. Это последнее, что у меня вышло. Бросишь на полку, - небрежно кивнул он на книги, - что у тебя стряслось-то?

- Спасибо, - Вера только мельком взглянула на обложки. - Дим, ты единственный, к кому я могу обратиться.

- О! Это мне льстит! Если я единственный, к кому может обратиться красивая умная женщина. И не бедная! Это значит, у меня самого все в порядке!

- Спасибо за все комплименты оптом. - Вера собралась с мыслями. - Сразу скажу, что не собираюсь делать ничего противозаконного. Чтобы тебе было понятней, сделаю такую оговорку: все надоело, хочу отдохнуть, хочу поменять многое в своей жизни. В общем... - она снова задумалась, подбирая правильные слова, - часть активов мне хотелось бы оставить в личном пользовании... Как заработанный пенсионный фонд. Ну а часть пусть остается в бизнесе. Холдинг продолжает функционировать. Но моя часть должна уйти вместе со мной...

Дмитрий Александрович изучающе посмотрел на Веру.