Вид на доверие (СИ)

— Почти, — он приподнял локоть парня. — Оттягивать тетиву нужно плечом, а не кистью, поэтому тут держи прямую линию. И напрягаешь руку меньше, и целиться удобнее. Чувствуешь?

Вообще, Эш не успел что-то почувствовать от стойки, зато отлично чувствовал Виктора у себя за спиной. И это мешало сосредоточиться — каждый раз, когда любовник был за спиной, он хватал его за волосы или выгибал. Или еще что-нибудь. Но уж никак не помогал. И сейчас Эштон невольно ожидал этого.

Но все же кивнул:

— Да, чувствую. Буду лучше чувствовать, если буду тебя видеть.

— Ага, — согласился Виктор так, что отчетливо слышалось несогласие. — Лучше чувствовать свое ухо, по которому пройдется неправильно спущенная тетива. Сюда иди.

Опустив руки Эштона, мужчина перехватил его поперек тела и оттянул чуть в сторону, ставя напротив деревянной мишени, потом — чуть вперед, сокращая дистанцию между ними и целью. Свое положение относительно парня Вик не сменил.

— Отсюда. Давай на исходную, пока без стрел. Покажи, как будешь целиться?

— Иногда у меня такое впечатление, что тебе просто нравится меня таскать, переставляя с места на место, — фыркнул парень, поведя плечами так, чтобы их расслабить. Потом он глубоко вздохнул и выставил перед собой лук, оттягивая рукой тетиву. В этот раз было уже больше похоже на “правильно”. Саму руку он старался не напрягать, прислушиваясь к краткому инструктажу. Теоретически это не так уж и сложно, но тетива все равно ходила ходуном и стрелу вряд ли бы зафиксировала.

— Блин, — парень опустил руки. — Это сложнее, чем мне казалось.

Виктор только хмыкнул на предположение Эша. Отрицать он не стал бы, подтверждать — смысла никакого. Хилу действительно доставляло некое удовольствие перетаскивать Эштона самолично, вместо указания места и ожидания. Виной тому извечная привычка ли “сделай-так-ай-ладно-дай-сам-сделаю”, по которой сам Виктор ставил Эштона лучше, чем тот встал бы сам; желание ли все контролировать или отголоски детства — черт знает. Вик признавал перед собой это как факт и в корни не лез.

— Ну-ка, — Виктор обошел Эштона и встал с другой стороны. — Не фиксируя тетиву, поделай так несколько раз, — мужчина повторил выход на позицию. — Подними лук, натяни тетиву, затем на исходную. Мне кажется, ты что-то не то напрягаешь.

— Например, я не напрягаю мозг? — скривился в ответ Эштон, повторяя движения Виктора как в зеркале. Кривом зеркале, ибо у мужчины они были отчетливыми, а у самого Эша несколько смазанными и неуверенными.

— Заметь, это не я сказал, — ухмыльнулся Виктор, следя за движениями парня. Эштон неплохо смотрелся с луком, мужчина не мог этого не признать.

С другой стороны, ошейник ему… ладно.

— У тебя кисть ветром колышет, — отметил мужчина, снова подходя ближе и ловя пальцами запястье. — Я говорил, что рука меньше напрягается, но не то, что ее напрягать не нужно совсем. Оттягиваешь плечом, — Виктор провел пальцами от плеча к локтю Эштона, — то есть на оттяг тут ничего не напрягаешь, — пальцы прошлись от локтя к запястью, — но кисть при этом нужно все же удерживать. А ты пальцами тетиву держишь, их напрягаешь, а запястье — нет, вот тебе нервы и дергает.

Виктор осмотрел еще раз Эштона и тронул руку, чтобы тот опустил лук.

— Это раз. А два, левша, поменяй-ка руки. Может, тебе так проще будет? Правую ногу вперед, лук в правую руку, тетиву — в левую. Ну и про запястье помни.

Виктор уложил ладони на его бока, снова разворачивая его спиной к себе и правым боком к мишени.

— Давай-давай, Эш. Со сменой рук действительно стало проще, тут Виктор был совершенно прав, но вот его руки на собственном теле заставляли Эштона думать не о луке и тетиве, а именно о руках.

— Послушай, ты меня так сбиваешь. Давай ты перестанешь показывать прямо на мне. Я и так неплохо вижу, — парень вновь опустил лук и посмотрел на Виктора, повернувшись. — Просто сложно натягивать правильно тетиву, когда у тебя начинается эрекция.

Виктор с похабной ухмылкой развернул голову Эштона обратно и чуть наклонился, чтобы прикусить загривок.

— Условный рефлекс, когда я оказываюсь сзади? — уточнил он, нарочно прижимаясь и перемещаясь губами к уху. Вертевшееся на языке сравнение с собакой Павлова высказывать Виктор не стал, посчитав неоднозначным и потенциально обидным. — Жаль, что тут никаких условий, — шепнул он, следом прихватывая губами мочку и в излюбленном жесте зарываясь носом в волосы. Не совсем характерное поведение для вечно сдержанного и не очень любящего неэстетичную похабщину Виктора. На конюшне да среди местных лесов мужчина, похоже, чувствовал себя спокойнее и расслабленнее, чем даже дома.

А потом Виктор засмеялся. Засмеялся хрипло: то ли подыгрывая придуманному прозвищу, то ли от возбуждения — скорее пока лишь морального, физическое ощущалось совсем не сильно, — то ли еще от чего.

— Как скажешь, — все еще посмеиваясь, резюмировал он, отстраняясь и убирая руки. — Лучше?