Вид на доверие (СИ)

Виктор лгал. Но он повторял то же, что говорил сам Эштон. Если парню легче верить, что он относится к тому крошечному проценту — пусть. Хил был негативистом, а для любовника, вероятно, это хорошее подспорье.

— Если ты категорически против… — Хил выдохнул сизую струю, — я прошу — откажись от меня. Иначе все дальнейшее пойдет во вред нам обоим.

Предлагать отказаться от себя было сложно, чертовски сложно, но это был единственный способ сбросить с себя необходимость заниматься этим вопросом.

Мужчина повернулся к Эштону. Взгляд был отрешенный, но полный просьбы. Какой из двух — отказаться и не трепать нервы или позволить помочь — было неясно.

— Времени на решение достаточно. Либо откажись, либо молчи.

Всегда можно убедить себя, что время еще есть. Сложно согласиться — убеждай, пока однажды не сможешь узнать потолок над головой. Для упрямца это хороший способ согласиться. Щелкнула блокировка, Виктор прикрыл глаза.

— Позвони, когда доберешься до дома.

Отказаться от Виктора ему было проще всего. Но тогда бы получилось, что наркотики для него ценнее любовника. Это было не так. Но упрямство не позволяло Эшу признать зависимость и принять помощь от Виктора. Парень вышел из машины и оглянулся на нее. Что ж, выбор ему придется делать так или иначе. Выход пока один — молчать и делать вид, что он думает.

========== Глава 8. ==========

Ночь проходила по обычному сценарию. Алкоголь, пара дорожек кокаина, постоянные танцы и отходняк в туалете ближе к утру, когда подташнивало и кружилась голова, а в голове все мысли смешивались.

Эш понятия не имел, как так вышло, что к семи утра он стучал в дверь Виктора в маловменяемом состоянии.

Виктор на тот момент уже был на ногах и буквально с десяток минут назад вышел из душа, еще чувствуя приятное онемение от ледяной воды и стекающие с волос по спине капли. Вечером, чуя свою полную несостоятельность и истощенность от большого количества эмоционального общения, он почти медитировал, сидя на полу и потягивая виски из стакана. Но днем необходимо было быть на конюшне, приехать нужно было заранее, и Хил встал с еще большим запасом, чем было нужно: просто по привычке.

Утренним визитером мог быть кто угодно, но вот Эштона увидеть мужчина ожидал, пожалуй, менее всего, а потому удивился эмоциональнее, чем обычно:

— Эш?

Первым вопросом был вопрос о том, как парень сюда вообще добрался. Вид его даже оптимиста заставил бы покачать головой и заключить, что доехать за рулем парень не смог бы. Следом возникли еще белые пятна, и Виктор просто молча уставился на любовника, ожидая хоть какого-то продолжения. Похоже, без наркоты не обошлось, но интуиции в этом плане Хил не доверял, а утверждать доподлинно пока не мог. Тем не менее, мужчина напрягся.

Эштон оперся на дверной косяк и посмотрел на любовника затуманенным взглядом. Зрачки были расширены, а по лицу блуждала какая-то маловразумительная улыбка.

— Я решил навестить тебя. Ведь уже завтра, — проговорил парень, делая шаг к Виктору и обвивая его шею руками, практически повиснув на нем. — Заберу твои сборы и отвечу на вопросы, — проговорил он. — А ты ответишь на мои.

Очень больших сил в тот момент стоило удержаться от грязных ругательств и не врезать парню хорошего леща. Виктор слишком категорично относился к наркотикам. Он надеялся, что знание о пристрастиях любовника позволит просто отказаться. Малодушно, но резко и с причинами. Только вот злость была, а просто так отказаться от Эштона Виктор не мог.

Зубы скрипнули. Мужчина прихватил парня за обвившую шею руку и подхватил за талию, сначала закрыв за любовником дверь.

— Сборы будут только вечером.

Имело ли смысл вообще говорить в таком состоянии? Парень явно был еще под действием (что не радовало: значит, он принимал совсем недавно), хотя как раз это вроде для осмысленного диалога было лучше, чем отходняк. Но Эштон был еще и пьян.

— Пойдем-ка, поговорить успеем.

Виктор потянул парня в комнату, где насильно усадил в кресло. Действие держится минут двадцать-тридцать. Когда бы Эш ни принял, сойдет эйфория достаточно быстро. Потом мужчина планировал искупать любовника в холодной воде, чтобы сбить опьянение. Пока — лишь сверлил тяжелым взглядом, стоя прямо перед Эштоном.

— Конечно, успеем, — Эштон запрокинул голову и все с такой же улыбкой посмотрел на Виктора. В голове вообще не было особых сознательных мыслей. Просто сейчас он был готов говорить о чем угодно. — Знаешь, с твоей стороны просить меня делать выбор между тобой и моими развлечениями не очень честно, — Эш сполз по креслу, практически растекаясь по нему. — Я не могу делать подобный выбор. Мне хорошо с тобой и хорошо сейчас.

— Зато мне сейчас плохо, — сухо и не особо серьезно поделился Виктор, усевшись на сложенный уже диван. Он говорил правду, а несерьезность диктовалась неадекватностью Эштона.

— Как ты сюда добрался?