Вид на доверие (СИ)

— За все время ты когда-нибудь прерывал прием наркотиков на длительный срок? Какой самый большой перерыв был? И когда?

Выравниваясь, Виктор рефлекторно зарылся носом в волосы Эштона.

Эштон сразу напрягся еще сильнее. Он сглотнул. Вопрос был из тех, на которые он предпочитал не отвечать.

— Месяц, — сказал он негромко. — Тот месяц, что я пролежал в больнице.

Хотя вряд ли это можно назвать временем без наркотиков. Эштона пичкали кучей лекарств. В том числе и обезболивающими.

Да и сразу как он вышел, он направился в старую компанию, где обдолбался по самое не хочу от переизбытка негативных эмоций.

Виктор продолжил не сразу, сначала мерно дыша парню в затылок.

— Когда принимал в последний раз?

Одновременно Хил прикидывал эту цифру самостоятельно.

— В ту ночь, когда выключил телефон, — отозвался Эштон. — Уже неделя прошла. Я же говорил, что редко принимаю.

По тону выдоха Виктора было ясно, что ответ ему не очень понравился. Тем не менее, он промолчал.

— Это не редко, — прокомментировал он. — Это не нотация, не дергайся. Прекратить не хочешь?

— Меня все устраивает, — покачал головой Эштон. — Наркотики помогают мне расслабиться. Всегда помогали. И я так и не нашел что-то, что могло мне равноценно их заменить.

— А какие рассматривались альтернативы? — поинтересовался Виктор со смешком. Смешок вышел нервным, но вполне нейтральным.

— Секс, работа, алкоголь, — пожал плечами Эш. — Ничего сверхъестественного. Думаешь, почему я раньше трахался как кролик?

— Ух ты, новые подробности, — хмыкнул Виктор, снова укладывая подбородок парню на плечо.

— Дай угадаю, — пальцы прошлись по телу, как в предыдущий раз, будто снова прощупывая напряженные мышцы, — я расслаблению никоим образом не способствую.

Безосновательным предположение назвать нельзя было. Вспомнить хоть… всё. Виктор никогда бы не признался, но ему все эти встряски были даже нужны — чтобы не упускать любовника из виду, чтобы не терять концентрацию, чтобы своим чувствовать.

Но если именно они провоцировали лишний прием, Виктор не мог себе этого позволить.

— Угадал?

— Ты тут ни при чем, — покачал головой Эштон . На самом деле сейчас он не мог сказать, что его что-то сильно напрягало. Может, иногда Виктор своими агрессорскими замашками, но не настолько, чтобы бежать к любой стеклянной поверхности и нюхать кокаин. И работа сейчас не так уж сильно напрягала. Пожалуй, себе Эш был готов признаться, что он все-таки зависим. Но не кому-то. Способом расслабиться это было раньше. Теперь просто прикрытие.

— Просто не бери в голову, Виктор. Я же говорил, что это мои проблемы. Тем более, проблемой я это не считаю.

— Проблемой это считаю я, — отозвался мужчина. — Это не шутки, Эштон. Не мне тебе об этом рассказывать. Не брать это в голову я не могу.

— Я не колюсь, не употребляю синтетику. Это просто время от времени кокаин, ничего серьезного, — Эштон сам не слишком верил в то, что говорил. — Прекрати. Я не тот парень, что выстрелил в себя по глупости.

— Именно тот, — Виктор коснулся губами виска Эштона. — “Время от времени” и “три раза в неделю” — разные вещи. Ты сам понимаешь, что спорить с этим глупо.

Эштон вздохнул. Осуждать это было совершенно бесполезно.

— Все, прекрати, Вик. Кажется, ты обещал, что мы обойдемся без нотаций, — парень высвободился из его объятий. — Поехали в город. Я хочу забрать свою машину до того, как все поедут домой и увидят меня на парковке.

— Погоди, — Виктор придержал Эша за руку. — Когда собираешься в следующий раз?

— Я не знаю, — Эштон на него несколько удивленно посмотрел. — Я не планирую приемы, не записываю их в ежедневник. Когда я понимаю, что я хочу и мне сейчас это необходимо, тогда и принимаю.

— Клубы? — все же уточнил Виктор важную деталь. Это сквозило в словах и даже было ясно, но Хил хотел услышать точно. Не таскает же парень кокаин с собой на случай, когда “сейчас это необходимо”… Но вдруг.

— Но не на работе же я катаю дорожки, — Эштон скептически на него посмотрел. — И, Вик, даже не думай запрещать мне куда-то ходить. У нас был уговор, что я тебя предупреждаю — не более.

Виктор нервно дернул плечом. В теории, Эш мог катать их, например, дома.

— Я не стану запрещать ходить в клуб, — голос мужчины был глухим и сиплым. — Стриптиз — в присутствии моем, у нас тоже уговор. А вот наркотики я — запрещаю.

Он сел за руль, снова заводя автомобиль. Хил держался слишком прямо, в паузах сжимал челюсти до очерчивающихся желваков, костяшки вцепившихся в руль пальцев побелели.

Виктор понемногу спускал до этого державшееся внутри напряжение, и это было видно. Пойти против себя и не озвучить запрет он так и не смог.

Проблема вставала огромная. Выпустить Эштона сам Виктор теперь не мог: он находился в капкане данных обещаний и в клетке заклинившего скелета собственной личности.

И не мог почти ничего сделать.

Ранее озвученная Эштоном мысль об удержании в подвале уже не звучала таким уж крайним случаем.

И вместе с тем — звучала бредово донельзя.

Виктор крепче вцепился в руль, направляясь обратно в город.