Вид на жительство

Появилась светловолосая женщина с гордой прямой спиной, магиня. Она говорила с медноволосым о пророчествах. Ленты сплетались и расплетались. За ними стояла Динора. Даже в своих смешанных чувствах я признавала, как мастерски было обыграно ее «отражение». Но медноволосый король не желал ничего слушать, стал вести себя неадекватно и петь о своей любви к умершей и ее реинкарнации. Весь остаток спектакля он оплакивал свою «потерю» и каялся. Зрители верили, я — нет. Королю начали сниться сны о других мирах. В них появлялась знахарка. Много лет король морально исправлялся, просил прощения, пока в один прекрасный миг дверь иного мира не распахнулась… Спектакль закончился многообещающе: Динора спускалась к медноволосому эльфу по золотой лестнице, с благосклонным видом протягивая руки навстречу замершему в экстазе возлюбленному.

Зрители кричали от восторга, бросая на сцену монеты. Лим плакала. Узикэль бешено хлопал в ладони и даже кинул кланяющимся актерам мелкую монетку, Михо прижимал к груди Малью и повторял:

— Но все же хорошо кончилось? Правда? Хорошо?

Нет, Михо, все только начинается, и хэппи энд еще под вопросом.

Глава 11. В которой некоторые Дашины попутчики ведут себя по-свински

Глава 11. В которой некоторые Дашины попутчики ведут себя по-свински

Я хоть и гуманитарий, складывать два и два умею. Конечно, это мог быть какой-нибудь предок Кэльрэдина. И все же… «Твоя черная магия вытащила меня из другого мира, как и твою нареченную, деву, которую ты когда-то убил своим черным волшебством». Отчего-то из всего сна о Кэльрэдине и демоне в теле тролля лучше всего я запомнила именно эту фразу. То, что происходило на сцене, когда-то случилось со мной? Это странно! Есть же дежавю, в конце концов, страхи какие-нибудь подсознательные. Я дожила до двадцати шести лет и ничего такого не чувствовала. Ничего не подсказало и не всколыхнулось. И сны про медновлосого эльфа хоть и завораживали, но были всего лишь… снами. До некоторых пор.

Я ведь просила его рассказать, чувствовала, что он что-то скрывает, этот лощеный зеленоглазый красавчик из снов! И кто я теперь для него? Рука карающая или отпущение грехов? И как, в конце концов, о девушке из другого мира узнали лицедеи?

На площади перед сценой уже вовсю шел праздник: люди танцевали, актеры смешались с толпой и принимали знаки внимания, музыканты играли что-то жизнерадостное. Михо, Узикэль и Лим веселились вместе со всеми. Я, близнецы и маг сидели на циновке. По губам Альда скользнула лукавая улыбка. Я уставилась на него с подозрением.

— Понравилась пьеса? — сладким голоском произнес он.

— Я…

— А концовка как?

— Нормальная концовка, — процедила я сквозь зубы. — Ничего не хочешь мне сказать?

— Да ты и сама, должно быть, догадалась, — Альд пожал плечами. — Это я поделился с труппой замечательной историей.

— Неправда! Лим говорила…

— Лим говорила, что в пьесе, которую она видела, все заканчивалось печально. Да, постановке уже… лет двадцать, не меньше. Я подсказал Диноре альтернативную концовку. Ей очень понравилось. Мы с Динорой… дружим, уже почти неделю. Труппа решила обкатать новый вариант пьесы на, скажем так, неизбалованной аудитории. От того там столько шероховатостей. Эгенд, ты заметил?

Брат Альда кивнул.

— Ты обещал никому не говорить, — прошипела я.

— Я обещал никому не рассказывать про ТЕБЯ, тоцки, — парировал Альд. — И чего ты так заволновалась, а?

— Тебе об этом знать не обязательно!

— А вот тут ты ошибаешься! Это из-за тебя нам с братом пришлось сбежать из дворца!

— Чего?! При чем тут я?!

— Косвенно ПРИ ТОМ!

Сонтэн сначала внимательно посмотрел на эльфов, потом мне в глаза:

— Даша?

— Я не знаю… Мне кажется, это могла быть я. Все очень похоже, и Зеркало, и поиски в других мирах… — прошептала я. — Я рассказала Альду… потому что он спросил напрямую. И вот…

— Ты хочешь сказать, что ты… что Длиннорукий может считать тебя своей погибшей когда-то невестой?

— Да.

Сонтэн встал и жестким голосом произнес:

— Идите за мной. Все.

— Только из уважения к вам учитель, — сказал Альд с некоторым вызовом, но оба брата встали и пошли за магом.

Никогда не видела Сонтэна таким суровым. Эльфы-близнецы, несмотря на весь свой гонор, подчинились ему, будто нашкодившие пацанята. Мы отошли за обоз.

— Итак, — холодно сказал Сонтэн. — Что происходит? Я обещал этой девушке свою защиту. Что расстроило ее?

Он извлек из складок плаща черный кожаный ремешок и, продемонстрировав его всем нам, посмотрел на небо. Луна была там, яркая и холодная. Маг сложил из ремешка петельку, затянул ее и положил Плетение на землю у наших ног.

— В этом месте не будет лжи. Искры будут свидетельствовать.

Наверное, это было каким-то магическим обрядом, потому что Альд и Эгенд склонили головы.