Видение луны

Эти флаконы. Он их знал. Сенмей показывал ему образцы, собранные с ранних жертв ши-но-кагэ, еще до прибытия Эмы. Он считал исследование глупостью, желанием проявить себя. Он всегда ощущал, что Сенмей презирал его за то, что лидером выбрали его, хоть брат не признавался в этом.

Он поднес флакон к свету, темное содержимое плескалось. Черная жидкость отливала красным от света, проникающего сквозь стекло. Он откупорил флакон, быстро понюхал и закашлялся от гнилого запаха, ударившего по носу. Он тут же закупорил флакон и опустил его в коробку.

— Тесуке не видел, кто принес контейнер в Сарутай-я?

— Не Тесуке, но один из его отряда думает, что это мог быть Сенмей.

— Проклятье, — теперь он знал, почему не мог его нигде найти. Так куда он ушел?

— Сарутаи признался, что коробку забирают, — продолжил Хаганэ. — Он не знал, кто ее приносил, но забирала Фракция. Он ждет наказание, кстати. Его слова, — старый кондитер был там еще во время дедушки Саитамы, как и многие старые торговцы, которые еще работали в городе, особенно в том районе. — Несколько человек остались следить за магазином. Может, мы поймаем мерзавца, который придет за этим.

Что Сенмей туда налил? Почему от черной жидкости ему хотелось дрожать, и он сразу вспоминал о ши-но-кагэ?

Могло ли то исследование привести к какому-то результату?

Но какому? Что было в тех флаконах, и почему он отдавал это Фракции?

— Хаганэ, бери это и иди со мной.

Он пошел к комнате Сенмея.

— Ты, — рявкнул он одному из стражей, — найди вице-командира Назэ и скажи ему идти сюда немедленно. Никто больше не должен нас беспокоить.

Больше никаких колебаний и оправданий. Он узнает, что сделал его брат.

Саитама захлопнул дверь, стал рыться в бумагах Сенмея, Хаганэ был с ним. Почти ни в чем не было смысла, большинство записей было о старых текстах и историях о ши-но-кагэ. Он брал контейнеры по очереди, открывал и проверял содержимое. Больше бумаг. Это были годы работы.

А потом у дна стопки он нашел другую коробочку, похожую на ту, которую Хаганэ изъял из кондитерской. Саитама открыл коробочку и убрал крышку.

— Проклятье, Сенмей!

Такие же флаконы, полные темной жидкости, где красного цвета было больше, чем черного. Ему не нужно было открывать флаконы, чтобы понять, что там была кровь.

— Тама… — Хаганэ замер рядом с ним.

— Что он делает? — отвратительно. Сенмей был вовлечен во что-то страшнее, чем просто исследование. — Чья это кровь?

— Мацукары.

Он повернулся, Назэ стоял на пороге.

— Акито? Откуда ты это знаешь?

— Я нашел ее без сознания прошлой ночью со свежими порезами на руке.

— Это не объясняет…

— Он дал ей коробочку высшего императорского благовония Сасуки-Чуэ.

Саитама напрягся. Илия обожала этот запах, а ему не было дела. Он все еще помнил тошнотворный сладкий запах. Но он убрал все, что она могла оставить в поместье, включая ее гадкие палочки благовоний. Они были дорогими, их было сложно найти вне столицы, особенно в последние годы.

Кто, кроме Сенмея, мог добыть благовония? Он и Илия все время ладили. Но как объяснить остальное, и если Акито был прав, кровь Эмы…

— Нам нужно немедленно найти Сенмея. Я хочу правду с его губ. Акито, как только его найдут, начинай допрос. Я должен был сделать это, когда люди повторили клятвы. Но я не мог… — он подавил ту мысль, взгляд упал на что-то темное, торчащее из расправленного футона Сенмея. Он отбросил одеяло и увидел мешочек из ткани. Игнорируя укол вины за то, что вторгся в личные вещи брата, он развязал кожаные шнурки и заглянул внутрь. Там были маленькие свертки пергамента. Он вытащил один, заметил сломанную печать. Письмо? Он развернул пергамент, руки задрожали от знакомого почерка, взгляд упал в левый нижний угол.

Подпись Илии.

Письма от Илии.

Сенмею?

Они не могли быть написаны после того, как отца и мать…

Нет. Этому было лишь два месяца.

— Сволочь! — Саитама схватил мешочек и встал, сунул письмо в руки Хаганэ. — Лучше бы Сенмею еще не быть мертвым, потому что я сделаю его жизнь адом.

— Илия? — Хаганэ скользнул взглядом по содержимому. — Ты точно хочешь это прочесть, Тама? Я или Акито можем…

— Нет, я это сделаю, — он убрал письмо в мешочек и повесил его на плечо. — Я хочу увидеть своими глазами, что затеял Сенмей, еще и в сговоре с замужней женщиной — Илией! Продолжайте подготовку к Ноэ. Мы не можем остановить это, нужно вскоре ударить.

— Понял. Я почти готов. Мы сделаем это, когда будут готовы Акито и Эма.

— Акито, я хочу находиться на допросе. Я хочу видеть его лицо, когда он попытается отрицать, когда я покажу ему письма и сбор крови, и кто знает, что еще он тут делал. И он не вернется в свою комнату, пока мы не закончим с ним, и пока я все не проверю, — он напрягся, посмотрел на Акито. — Где сейчас Эма?

— В моей комнате. Кстати, нам нужно кое о чем еще поговорить.

— Это не может подождать? — рявкнул он, не успев сдержаться. Акито был не из тех, кто говорил о фривольностях.

Он покачал головой.

— Это про Мацукару и меня.

— О, Акито. Не знал, что ты из таких. Молодец.

Акито пронзил Хаганэ мрачным взглядом.