Вика

– Интересно…Тогда здравствуй, Вера.

«Это очередной сон. Или я разговариваю сама с собой», – подумала Вера, вытирая мокрые щеки.

– Это не сон, – тут же отозвалась Вика. – И ты не разговариваешь сама с собой.

– Ты умерла шестнадцать лет назад.

– То есть, меня не существует?

– Нет

– Кому же ты отвечаешь?

– Я не знаю, – Вера вжалась в кресло. – Ты умерла. Умерла. А я схожу с ума. Я выкинула таблетки. Думала, что справлюсь, но стало еще хуже.

Она замотала головой.

Повисла тишина. Ночной ветерок колыхнул шторы.

– Не плачь, сестра, – голос зазвучал точно в ее голове. – Если считаешь меня дефектом собственного разума… Пусть так. Это не главное. Мы связаны друг с другом и должны быть рядом.

Голос была спокойным и расчетливым, с ядовитым оттенком ненависти.

– Что тебе нужно?

– Для начала я хочу кое-что показать. Вернее, ты сама должна увидеть. Хотя ты уже видела, но забыла. Припомни тот день, Озма. И припомни свое обещание. Ведь ты нарушила его.

– Я…

Воздух застрял в горле.

– Тише, сестра, – заботливо прошипела Вика.

Вера захрипела.

– Мне надо закончить, а тебе – слушать внимательно. Договорились?

Мыча, она замотала головой.

– Дыши.

Вера повалилась вперед, падая на колени.

– Извини. Теперь ты веришь, что я реальна?

Хватая ртом воздух, она повернула голову, различая блестящий край стеллажа. Что если, разогнавшись, влететь в него головой? Закончить все здесь и сейчас? Натурально пробить дырку в голове, хорошенько прицелившись в острый уголок?

Нет, ей не хватит сил.

Она взглянула в окно.

Звезды никуда не делись, продолжая свое вечное сияние. Ей захотелось обнять сына, укрыть его рукой, уснуть, чувствуя легкое дыхание на своей щеке.

Вера легла спиной на пол и развела руки в стороны. Все лучшее в ее жизни сейчас – под крышей этого дома, и она не даст ей обрушиться.

– Говори, Вика, я слушаю.

– Прекрасно, сестренка. Но я лучше покажу.

29

Август выдался жарким, очень жарким. Сухой воздух замер на месте, листья на деревьях казались нарисованными в свой неподвижности. Было шесть вечера, солнце тускнело, приближаясь к горизонту. Тот же сон, тот же день.

Вера уже не считала.

– Этот вечер стал поворотным, Озма. – раздражающее шипение обернулось наивным детским голоском. – Ты должна увидеть все сама.

– Я не хочу, – Вера прижалась к сухой, коре дерева.

Она знала – увиденное ей не понравится.

– У тебя нет выбора, как не было и у меня. Мы близнецы, Вера, а близнецы едины. Поверни течение сна в другое русло. Вспомни, с чего все началось.

– Я не хочу смотреть, просто расскажи мне, – молила Вера.

– Не бойся – это всего лишь сон. Все уже произошло, – голос ее стал выше и чище. – Начни мой путь, сестра. Иди.

Голос умолк, и Вика оставила ее. Но ненадолго Вера знала, «милая» Ассоль вернется, как только получит свое.

Из дома послышались глухие стоны.

Искать сестру смысла нет, Вика не пряталась от нее.

Вера медленно подняла взгляд на белое деревянное окно второго этажа. Створки были плотно закрыты, только узкий прямоугольник форточки отходил в сторону.

Ей придется подняться наверх и увидеть все самой.

Тихими шагами она двинулась ко входу. Маслянистый, тяжелый воздух вибрировал от стрекота цикад. Все, что ей удалось забыть, ожило звуками и цветами. Дом, в котором прошла половина жизни, вновь отворял свой зев, приглашая войти.

Она ступила на крыльцо. Первая ступенька. Вторая. Третья. Гладкая, почти скользкая ручка двери. Напряжение в мышцах и жалобный скрип петель. Вера шагнула внутрь, ощущая себя в гнилой утробе умирающего гиганта.

В прихожей густел мрак.

Она встала на деревянный пол. В коротких просветах мелькали серые точки оседающей пыли. Бледные выгоревшие обои с синими фиалками на стенах и приторный, колющий запах цедры. Она скривилась. В детстве все это казалось не таким отвратительным. Особенно запах, он даже нравился. Сейчас Вера брезгливо шла вперед, прижав руки к телу.

У правой стены узкая сварная лестница винтом уходила на второй этаж. В рядах коричневой обуви светились василькового цвета босоножки. Вика даже не забыла снять обувь.

Сверху послышались стоны и скрип.

Заставив себя ухватиться за липкие перила, Вера шагнула на ступень и рванула вверх.

Локти задевали металл, воздуха не хватало. Выскочив в коридор, она прислушалась.

Было тихо.