Вихри эпох

– А Земля в это время не улетит? – поднял бровь Сергей, решив вдруг вспомнить законы Кеплера.

Карпенко удивлённо посмотрел на друга.

– Улетит, конечно, но ведь и мы вместе с ней, – пожал математик плечами. – Мы же будем в единой инерционной системе, и покидать её не собираемся.

После длительных и многократных проверок на герметичность и термоустойчивость (во время которых Харитонов наполнял «Меркурий» водой под давлением и следил, не будет ли где-либо протечки, а также разжигал под кабиной костёр, после чего заливал кабину жидким азотом) друзья признали, что несколько минут космического вакуума «Меркурий» должен перенести достойно.

Второе испытание закончилось, так и не начавшись. Взрыв тротилового заряда сотряс до основания утёс, на котором стоял ангар незадачливых изобретателей, но электрическая цепь, которая должна была запустить ориентатор, не замкнулась. Наглотавшись пыли, друзья раскрутили люки и вылезли наружу, после чего с угрюмым видом уселись на землю вокруг «Меркурия» и уставились на сверкающую поверхность аппарата.

Карпенко доработал чертежи, а Харитонов на пару с Даминовым снова перепаяли часть электросхем. Заменив для верности ещё и все предохранители, Харитонов провёл дотошный осмотр всей электронной начинки «Меркурия», провозившись в его жестяном нутре целую ночь с фонариком в зубах, после чего, изнемождённый и довольный, заснул прямо на досках рядом с аппаратом.

– Ну так что, по местам? – посмотрел на друзей Сергей.

Карпенко задумчиво кивнул, и оба они посмотрели на Даминова. Тот пожал плечами и сделал шаг к аппарату.

– Поехали, – усмехнулся Дима и первым залезая в люк.

Харитонов положил руки на кнопки основного блока управления.

Направление перемещения, строго говоря, выбрать было нельзя – «Меркурий» перемещался строго обратно силе притяжения, действующей на аппарат, причём только на то расстояние, которое мог обеспечить заряд энергии.

Поэтому как таковое управление «Меркурию» и не требовалось – нужно было лишь запустить реакцию.

Щелкнув главным тумблером, Харитонов подал питание на все системы и зажег освещение в кабине. Лица троих исследователей, столь разных по темпераменту, светились одинаковым безумием; возбуждённо переглядываясь, молодые люди заражались друг от друга ещё большим азартом.

– Вентиляторы, печка, лампы включены, – пробормотал дрожащим от возбуждения голосом Харитонов, щёлкая остальными выключателями. Сердце билось всё быстрее, и что-то подсказывало молодому человеку, что сегодняшний пуск должен наконец-то увенчаться успехом. – Аккумуляторы тянут… – покосился Сергей на амперметр. – Общие цепи показывают контакт…

– Люк? – вопросительно повернулся к нему Карпенко.

– Герметичен, – ответил Сергей. Ещё после первого «запуска» Харитонов озаботился распихать электроды по контуру всего люка, чтобы контролировать его состояние, и в случае размыкания хотя бы одного контакта зелёная лампочка менялась на красную.

– Так… – сосредоточенно задумался математик. – Что оборудование?

– Вроде всё функционирует, – глянул Сергей на различные индикаторы, вмонтированные в основную панель, и положил руки на колени. – Видеосистему включил, съёмка пошла со всех четырёх сторон.

– Ну что ж… – замялся Карпенко, задумчиво почесав нос ногтем. – Запускай, что ли…

Под такое не слишком бравое напутствие Харитонов повернул основной переключатель, подававший электричество на взрыватель, вставленный в компактный тротиловый заряд (вернее, уже вторую его версию).

Загорелась красная лампочка.

– Контакт, – раздался хриплый голос Сергея, и в ту же секунду он быстрым движением вдавил в панель небольшую чёрную кнопку.

Раздался грохот, и вновь исследователей, как и в прошлый раз, слегка подбросило. Затем все внутренности друзей поджались кверху, и с «Меркурием» стало что-то происходить.

– Твою ж… – только и успел произнести никогда не матерившийся Карпенко, ощутив резкую и непривычную лёгкость. Отметив краем взгляда, как шнурки Серёги медленно отрываются от пола и плывут кверху, в голове математика пронеслась мысль – «невесомость!..», после чего он резко провалился в какую-то бездну.

* * *

Тягучий и противный вой сирены пульсировал где-то вдалеке, но с каждой секундой становился всё ближе. Наконец, когда звук этот стал совсем невыносим, Харитонов резко открыл глаза и увидел залитую всё тем же ровным и безжизненным светом кабину «Меркурия».

Рядом, приходя в себя, охали Толя с Димой.

– Что это за чёрт? – пробормотал Сергей, одновременно хлопая рукой по рубильнику, отключавшему сирену.

– У нас что, повреждён корпус? – нахмурился Карпенко, склоняясь над панелью.

– Чёрт его знает, ничего не ясно, – пробурчал Харитонов. – Датчики показывают какую-то ерунду… Раз включилась сирена, значит, с корпусом какие-то нелады, но где именно поломка, нам так не установить.

– Да что вообще произошло? – спросил Дима, вертясь в своём кресле. Затем, прильнув к перископу, он присвистнул:

– Что за..!

Оба его товарища тут же прильнули к триплексам, ожидая увидеть что угодно, но всё равно к подобному зрелищу они оказались не готовы.