Вихри эпох

Затем отец вновь уезжает, а потом Се́ти говорят, что он больше не приедет. Се́ти не понимает – как он может не приехать? Ему отвечают, что его отец теперь пребывает в другом месте, и ему сейчас хорошо. С ним его верные слуги, и он ждёт, чтобы сын его продолжил начатое, а потом, много лет спустя, они вновь увидят друг друга.

Потом он уже вспоминает мать, как она лежала на своём ложе, а он стоял рядом. Мать гладила его волосы и что-то шептала слабым голосом, рядом стояли её слуги и врачи. Ему почему-то запомнилось большое медное блюдо для воды с изображённой на нём головой Тота – бога знаний и мудрости, строго смотревшего в глаза мальчику, – в которое жрецы обмакивали тряпки и прикладывали их к голове царицы.

В тот момент маленький фараон впервые понял, что есть что-то более важное, чем то, чем он жил до этого, более важное, чем его игры и развлечения. Лежавшая без сил на кровати мать пыталась что-то сказать, передать ему; он не понимал ничего. Слёзы катились из красных и воспалённых глаз царицы, и у неё не было сил говорить.

После смерти родителей Се́ти понял, что он что-то тогда недоговорил, недопонял. Ему стало видеться, что вся жизнь его до этого момента, которая, как ему казалось, очень долго тянулась и была совершенно беспечной и безмятежной, прошла совершенно впустую, что он не использовал то время. Ему хотелось что-то сделать, чтобы его запомнили, что-то изменить, однако он не знал, с чего начинать. Се́ти слушал своих придворных, жрецов, он участвовал в праздниках и торжественных церемониях и постепенно увлёкся кутежами.

Молодой фараон начал вести бурную жизнь. Его постоянные увеселения и празднества в огромной компании своих сверстников из числа детей вельмож и сановников разоряли опустевшую после войн казну. Крестьяне были недовольны, армия негодовала. Честные воины – ше́мси – роптали на офицеров за неуплату жалованья, те роптали на своих начальников и командиров, они, в свою очередь, обращались к жрецам и первым советникам. Те пожимали плечами, давали обещания, но не предпринимали ничего, чтобы пресечь беспутства молодого правителя. Городская беднота и нищие деревенские неджесы поднимали мятежи по всей стране, Божественный Гор, сын Ра, развлекался с храмовыми танцовщицами и пил кувшинами красное вино и ячменную брагу – хе́нкет.

Потом царя настигла болезнь. Лекари с трудом смогли поставить на ноги Се́ти и категорически запретили фараону вести его предыдущий образ жизни. Ему следовало ограничить себя ради собственного здоровья и благополучия его подданных. Однако на царя мало влияли мнения придворных лекарей, и он вновь устремился в пучину разврата. Но вскоре случилась беда: на Чёрные земли, родной Египет, напали кочевники Шасу.

Се́ти увлёкся войной и проявил себя бесстрашным, отважным и проницательным полководцем. Владыка двух земель разбил вероломного врага, а затем отправился в завоевательные походы. Народ чествовал своего божественного правителя.

В походах была захвачена богатая добыча, и Се́ти по просьбам жрецов выдал огромные суммы на строительство храмов. Смелые архитектурные замыслы Свурихенкета воплотились в жизнь близ Абидоса, огромные стены массивного храма появились в Карна́ке. Имя фараона было вписано в историю.

Затем Се́ти пытался вновь найти прибежище в разгульной жизни, потом – в празднествах, очередных походах. Но зрелому правителю уже не доставляли радость бесконечные пиры и развлечения. Се́ти чувствовал, что ему нужна какая-то настоящая деятельность, что он должен что-то сотворить – нет, не велеть заложить ещё один храм, а сделать нечто большее, гораздо большее, что-то, за что его с благодарностью вспомнят потомки. Дни фараона проходили в постоянной душевной муке, порою становившейся совершенно невыносимой – и правитель пытался искать ответа у жрецов.

Однако религия ещё больше отвращала от жизни царя. Никто не давал ему прямых ответов, но служители абсолютно всех храмов и культов, словно сговорившись, стремились получить как можно большие пожертвования в свои храмовые сокровищницы, ничего не отдавая взамен. Се́ти знал, как обманывают народ жрецы, как они выдают многие свои фокусы за магию и чудеса, знал секреты «божественных голосов», которые говорили с неба или через стены во время публичных церемоний, когда жрецы взывали к богам. Однако фараону хотелось узнать – быть может, они смогут поведать ему нечто большее, чем то, что скрывается за всеми этими фокусами для толпы, смогут раскрыть смысл жизни, помогут найти своё место в мире Ра?..

Нет, никто ему не помог. Единственное, что извлёк молодой и амбициозный фараон из своих бесед с жрецами – это то, что богов нет, и мы одни в этом мире. Никто нам не поможет, никто не отворит двери в Дубт и не проводит нас на суд Осириса, и не будет вечной жизни. Не будет ничего.