Вихри на перекрёстках

— Хотите стрелять? Стреляйте! Только одна просьба: сходите на задание, которое я должен был выполнить сегодня.

— Вперед! Пошли, а то мать заметит и поднимет крик на всю деревню,— ухмыльнулся рыжеглазый.— Слышал, Шурка? У него еще есть какое-то важное задание.

По огородам Володю повели вокруг дерйни.

— Не вздумай теперь убегать. Саблин приказал пой­мать и доставить в отряд живым. Над тобой будет пока­зательный суд за покушение на командира,— спокойно сказал партизан, которого его напарник назвал Шуркой.

— Что его уговариваешь, пускай идет, куда ведем, и все,— повысил голос рыжеглазый.— Подумать только, сколько времени за ним охотились. Тит пароль обещал привезти, но почему-то нет его, еще и нас задержат... Стой, опусти руки! Давай свяжем, так вернее.

Володя послушно подчинился. Стало легче, когда услышал, что поведут в лагерь. Хоть и со связанными за спиной руками, но шагал быстро. Наконец-то наступит какая-то ясность. А может, и не столь страшная. О слу­чившемся уже наверняка известно в штабе бригады. Не может быть, чтобы Сергеев и Ядловец одобрили действия Саблина. Поэтому он и приказал привести Бойкача жи­вым. Показательный суд? Очень хорошо. Еще врпрос, кого строже осудят. Но чем бы суд ни кончился, Володя в роте Саблина не останется. Лучше пускай разрешат пе­рейти в другую бригаду.

Хлопец думал и все время следил за дорогой, по ко­торой его вели. Позади остались несколько глухих мест и оврагов, где конвоиры могли бы расправиться с ним. Но нет, оба шагают молча и не сворачивают с дороги, что ведет в лагерь.

На месте стоянки роты теперь разместился отряд «Бу­деновец»! На повороте дороги показались трое партизан. Они остановились, поджидая товарищей, которые вели пленного, скорее всего полицая. А Володя сразу узнал Фимку, вместе с которым начинал партизанскую жизнь. Фимка тоже узнал друга, растерялся: а говорили, что Бойкача нет в живых. И тут же е радостным криком бросился к хлопцу:

— Володя, ты жив?! Сейчас же развяжите руки и отойдите от него!

Конвоиры остолбенели, недоуменно поглядывая друг на друга: вот так встреча... На всякий случай Фимка сдер­нул с плеча десятизарядную винтовку.

— Хотя нет, не развязывайте,— многозначительно ска­зал он.— У нас в отряде сейчас Сергеев. Пускай увидит, что натворил бандит Саблин.

— Я скажу командиру, как ты о нем отзываешься,— растянул толстые губы в ухмылке рыжеглазый.

— Отойди! — замахнулся Фимка прикладом.— Две недели в лесу, а нашел забаву — гоняться за партизаном, который воюет два года!

— Я выполняю приказ командира.

— Мерзавца, а не командира. Ты вот его теперь пой­май, благодарность вынесут. Хватит болтать, пошли!

Володя слушал и не мог понять: почему Фимка назы­вает Саблина мерзавцем? Кого надо ловить? Он боялся расплакаться при встрече с Сергеевым, но комиссар успел уехать. Возле землянки Саблина стоял Воробейчик. Он тоже не поверил своим глазам, увидев Володю. Но Фимка весело отрапортовал:

— Вот и Бойкач. Вернулся с того света!

Взводный втянул голову в плечи, сморщился, бросился к хлопцу и начал его целовать. Только теперь он увидел, что у парня связаны руки.

— Кто это тебя так?

— Эти герои,— махнул Фимка рукой на конвоиров.

— А-а, так это они ушли из лагеря в тот день, когда сбежал Саблин. А разведчики их где-то ищут. По десять суток гауптвахты! Развязать Бойкачу руки!

— Мою гимнастерку не забудь отдать,— окончатель­но овладев собой, взглянул на рыжеглазого Володя.— Великовата тебе.

— Снять гимнастерку! — приказал Воробейчик.— Получи дополнительно пять суток гауптвахты! Подожди­те, ребята, схожу к комиссару и быстро вернусь.

Рыжеглазый поник и сжался, будто шар, из которого выпустили воздух. Куда только подевалась его недавняя самоуверенная наглость. А со всех сторон уже спешили партизаны. На миг показалась и тут же исчезла Валя: бросилась к шалашу, где отдыхали Володины друзья-подрывники.

Бойкач не знал, что командиром роты назначен Воро­бейчик, а политруком — Пинчук. Посовещавшись, оба отправились к командиру отряда. Скоро отдали приказ созвать партизанское собрание.

— Сейчас расскажешь, в каких условиях ты один боролся с врагом,— говорил Володе политрук.

— Не умею я выступать. И героем не хочу выглядеть. Лучше дайте ребят, и мы пойдем на выполнение большого дела. В двенадцать часов ночи я должен быть в Слободе.

— Вот как? — посмотрел Воробейчик на Пинчука.— Там же немецкая дивизия стоит.

— Знаю, я был там. Если все обойдется удачно, се­годня не останется в живых генерал, командир дивизии, а мы принесем важные документы.

И Володя подробно рассказал об операции, подготов­ленной в Слободе. Командиры удивились, но посчитали выполнение ее возможным. Володя попросил:

— Товарищи, давайте отложим собрание, или прове­дите его без меня.

— Нельзя, ты же виновник этого собрания,— сказал командир отряда.

— Верните мой автомат и выделите несколько смелых хлопцев. Если нельзя, пойду один. Я не могу задержи­ваться!

Командиры переглянулись.

— Прежняя твоя группа пока бездействует,— произ­нес Воробейчик,— ее и возьми. А собрание отложим. Ты голоден? Сходи на кухню, поешь, пока подготовят все необходимое.