Вихри на перекрёстках

Огород Татьяны Николаевны упирался в болото, и они быстро пробежали его.

— Только сейчас вздохнул легче, — улыбнулся хлопец, когда деревня осталась далеко позади.

— Копыцкий один был? — спросила Валя.

— Нет, с немцем. Тот вошел в избу первым и не заметил, как Копыцкий зашатался и повис на двери. Ну и переполох поднимется среди гитлеровцев! Они же ничего не знают о нашей бесшумке. Даже Данилов спрашивал, что это за штука… Татьяна Николаевна что-нибудь говорила о нашем ночлеге?

— Задавала хитрые вопросы. Я призналась, что люблю тебя, но до свадьбы еще далеко. Закончится война, мы пойдем учиться. А ты ей понравился, говорит, парень хороший. Мы теперь в лагерь пойдем?

— Пожалуй, нет. Пошлю кого-нибудь из хлопцев, пускай доложит командиру, что с Копыцким покончено. Отряды охрану усилили, опасаются, чтобы этот предатель карателей не привел. Даже думали, не перейти ли в другое место. А мы начнем готовиться к самой сложной диверсии, какой у меня еще не было. Ты, понятно, с нами не пойдешь.

— Нет, пойду! Я буду рядом с тобой!

— Но это очень опасно;..

— А для тебя не опасно?

— Не одолел Копыцкий, значит, буду жить сто лет, не меньше.

— Володенька, я с тобой.

— Сказал — нет, и все! Ты будешь песни с баянистом петь, — улыбнулся Володя. — Одно задание командира и комиссара мы с тобой уже выполнили.

— Ты выполнил, а что я!

— Выполняли вместе. Не обязательно обоим стрелять.

— А какая операция теперь?

— Пригородный поезд ходит от Жлобина в Слободу и возвращается назад. Нужно взорвать мост и спустить состав в речку.

— Ты как выдумаешь что-нибудь, ужас берет! Не дождемся мы освобождения, хотя и армия наша уже близко.

— Я все делаю для того, чтобы освобождение пришло скорее.

Начался крупный дождь. Володя снял пиджак. Прикрыв им головы, они ускорили шаги.

Подрывники не ожидали, что командир вернется так скоро. Одни пели в избе у Войтика, другие отправились в соседние хаты к девчатам. Только Данилов сидел в одиночестве и дымил самокруткой.

— Папирос уже нет? — спросил у него Бойкач.

— Нет.

— Привыкай к самосаду. Деды всегда выручат.

— Почему так быстро? — спросил Федя Кисляк. — А говорили, что вернетесь суток через трое.

— Там нечего больше делать. Скопытили Копыцкого, все.

Данилов поднял голову и удивленно посмотрел на Бойкача. Очевидно, подумал, что и с ним могло такое же произойти, если бы не встреча с Володей. Сразу повеселев, переводчик поинтересовался:

— Как же вам это удалось?

— Во дворе, из бесшумки. Правда, был в платье Валиной мамы и бежал, как женщина.

— Признаться, я мало верил и успех, но неудобно было предупреждать командира, а тем более останавливать. Волновался за вас. Ох, как хорошо, что прикончили эту мразь! Ребята рассказывали о нем: первостатейный негодяй!

— Так, брат, и воюем. У нас фронта нет.

— Действительно, сложная война.

— Виктор, придется тебе отправиться в лагерь и доложить, что Копыцкий убит. Скажешь, что дня через три группа вернется. Если для нас срочных поручений не будет, можешь остаться в лагере. Старайся обходить деревни стороной.

Виктор вскинул винтовку на плечо и ушел. Володя сел возле старого Войтика и начал расспрашивать его о пригородном поезде. Старик сказал, что первый раз поезд уходит из Жлобина очень рано, а возвращается из Слободы, когда становится светло. Через полчаса — второй рейс. Немцы пользуются пригородным мало, больше ездят железнодорожные рабочие и служащие немецких учреждений. Сам Войтик лишь одни раз воспользовался им: съездил в Жлобин, когда его сын, партизанский связной, служил в полиции. После потери связи с Володей сын стал помогать диверсионной группе из-за Днепра, а недавно ушел к партизанам.

— Он для нас много полезного сделал, хороший парень, — сказал Бойкач.

— Последнее время за ним начали следить, пришлось скрыться.

— Домой не приходит?

— Был один раз. Из-за Днепра сюда не легко добраться.

Володя встал, прошелся взад-вперед по комнате, взял бинокль.

— Пойду понаблюдаю за железной дорогой.

Вышел во двор, приставил лестницу к стене хлева и забрался на крышу. Вначале осмотрел железнодорожное полотно, потом окрестности. «Что это за подвода поехала из Марковщины на Нивки?» — удивился хлопец и начал внимательно присматриваться, кто сидит на телеге. Сразу узнал Виктора: не пошел пешком, а решил ехать, для этого и взял у кого-то лошадь. «Погнал же его черт в Нивки, надо было стороной обойти! Вчера в деревне оставили труп немца, а сегодня он прется туда!»

Командир спрыгнул с крыши и побежал в дом.

— Федя, сейчас же разыщи Анатолия и быстро пришли его ко мне!

Федор исчез за дверью, а Бойкач продолжал ругаться, расхаживая по комнате. Правильно говорят: «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет!»

— Товарищ командир, в чем дело? — спросил Данилов.

Володя не успел ответить, прибежал Толик.

— Быстрее седлай Вороного и мчись по дороге на Нивки. Виктор поехал туда на телеге, может быть, успеешь догнать. Отбери лошадь. Пускай идет пешком и, как я говорил, не заходит в деревни.

Анатолий убежал.

— У кого из ваших односельчан серый конь? — спросил у Войтика Володя.

— Серый с черным хвостом и гривой?

— Да.