Вихри на перекрёстках

— Боже ты мой, в жизни не видал такого зверства, — как от острой боли, сморщился рассказчик. — Фашисты оттащили труп от канавы, достали штыки и присели около него. Просверлили лоб, вырезали пятиконечную звездуи такую же звезду на груди. Потом вымыли штыки в канаве, забрали винтовку и со смехом, весело пошли назад. Я перенес труп в кусты и накрыл ветками.

Придя в деревню, Дмитро увидел у забора запряженную в телегу лошадь. Одна из женщин сказала, что на ней и приехал партизан. А в Нивки еще накануне прикатило много гитлеровцев. Они забрали труп своего офицера и сгоревший мотоцикл. По дороге ехать не решились, думая, что она заминирована, и двигались по полю. В деревне остались человек пятнадцать фашистов и грузовик.

— Неизвестно, в какую сторону пойдет грузовик, а то и в самом деле заминировали бы дорогу, — задумчиво сказал Бойкач.

— В Марковщину не поедут, побоятся, — покачал головой Дмитро.

— Знаю, но в сторону Жлобина или Слободы? Вы, дядька Дмитро, немного подождите нас. Соберемся и пойдем, похороним Виктора. Не по дороге пойдем, а в обход. Где Пылила?

— Тут он, у соседа.

— Вернее, у соседки. Сейчас же приведи его, Толик, и попроси там лопату. А ты, Федя, возьми лопату, топор и пару гвоздей у дядьки Войтика.

Войтик открыл сундук и достал простыню.

— Спасибо, — поблагодарил Володя. — Возьми, Валечка.

Близился вечер хмурого и долгого дня. Друг за другом партизаны молча шли среди кустов по мокрой траве. И только вблизи Нивок дядька Дмитро вышел вперед.

— Где-то здесь близко, — сказал он.

— Подойдем к канаве, оттуда вам легче сориентироваться, — предложил командир.

— Да нет, вон под тем кустом он.

Дядька Дмитро подошел, отодвинул ветки. Партизаны окружили труп и на минуту замерли.

— Давайте отнесем к дороге и похороним на обочине, — предложил Володя. — Павел, сруби вон тот дубок: временно поставим дубовый крест.

Над землей сгущался сумрак. Партизаны похоронили своего друга. Они не посадили цветы на свежей могиле, не смогли дать прощальный салют. Молча ушли, чтобы завтра опять вступить в бой и отомстить врагу за боевого товарища.

Вернулись в деревню, когда было уже совсем темно. Войтик сварил большой чугун картошки, поставил миску помидоров со сметаной. Даже принес сена, подготовил постель на полу. На этот раз Бойкач решил назначить часового: тревожила близость Нивок. Но хозяин заверил, что все равно не уснет.

— Дайте винтовку, я посторожу, — сказал он. — Каждый кустик знаю, каждый столбик, ночью никто не подойдет. Так что спите спокойно. А ты, Валя, ложись на мою кровать.

— Только обязательно разбудите на рассвете, мы должны успеть к поезду. Возле моста все как было, так и осталось?

— Раньше в домике было шестнадцать, а теперь четырнадцать немцев. Ночью по обе стороны моста стоят часовые. Как только начинает светать, один из них забирается в клетку на крыше.

— Это я знаю.

Взяв винтовку, Войтик вышел во двор.

— Хлопцы, давайте еще раз все продумаем и обсудим. У нас два вещевых мешка тола, гранаты есть у всех и повязки полицаев у каждого. Анатолий, к своей «эфке» привяжи еще две четырехсотграммовые шашки. Ты первый бросишь гранату в окно, и взрыв должен получиться очень сильный. Как только поезд остановится на полустанке, мы должны быть на месте. Данилов, а за ним Гриша — сразу на паровоз, чтобы немецкий машинист не успел поднять шум. Скажешь ему пару теплых слов, а Гриша пристукнет из пистолета. Думаю, в вагонах не услышат. После этого Данилов — к нам. Мы сядем в вагон, Гриша поведет паровоз. Скорость должна быть небольшой, потому что мост близко. Дальше действуем так: Данилов приглашает солдата перейти во второй вагон, из которого мы переведем рабочих в следующий. Как только солдат войдет, Анатолий бьет его из бесшумки. Ты не морщись! Они не миндальничали, расстреливая твою семью! Данилов приводит второго гитлеровца, потом последнего: немцы всегда ездят втроем. Если их окажется четверо или пятеро, будем бить из пистолетов, если еще больше, сойдем на остановке перед мостом, позовем Гришу, и сразу — отход. Но это на крайний случай. Возле моста Гриша останавливает поезд, я из бесшумки снимаю часового на крыше, все бежим к дому и бросаем гранаты в окна. В это время Павел несет тол к мосту. Валя, наверное, с нами не пойдет.

— Пойду!

— В какой же роли ты будешь, женщина-полицейский, что ли?

— Возьмешь мою винтовку, когда войду в вагон. Буду не полицаем, а его женой.

— Как вы думаете, хлопцы?

— Пускай идет, — в один голос ответили подрывники.

— Ладно, только я и на остановке буду с автоматом и с твоей винтовкой.

— Хорошо.

— Товарищ командир, почему на паровозе один машинист? — спросил Данилов.

— Тут всего пути пятнадцать километров. Видно, немцы считают, что кочегар не нужен. Я этим тоже интересовался.

— А какие обязанности выполняют в вагонах солдаты?

— Вроде проводников: в этом поезде могут ездить лишь те, кто работает на немцев. У посторонних и подозрительных солдаты проверяют документы. Есть еще вопросы?