Вихри на перекрёстках

— Если бы ты вовремя приехал на мост, он бы тебя увидел. Ладно, это уже старая песня, — махнул рукой Володя. — Все хорошо, что хорошо кончается.

— Уже строятся, пора и нам идти, — заметила Валя.

— А нам не обязательно, — вышел из шалаша Володя. — Впереди пойдут разведчики, мы же, по-видимому, сзади, в прикрытии. Валечка, сядешь на мою кобылу, иначе не дойдешь: переход предстоит большой.

— Нет, я пешком.

— Командир, пусть она едет на моем, — услышав их разговор, подошел Анатолий.

— Спасибо, Толик.

Лошади успели отдохнуть и нетерпеливо топтались на месте. Из землянки вышел командир отряда. Увидев Валю, Булынка сказал:

— Ты могла бы сесть на подводу.

— Ничего, мы поедем верхом, — вместо девушки ответил Бойкач.

— Хорошая пара, — подмигнул командир и засмеялся.

— Кони? Не хуже вашего, — улыбнулся и Володя.

— Я о седоках говорю. Завидую вам. Где пойдет твоя группа?

Думаю, в хвосте.

— Правильно.

Булынка повел свою лошадь в голову колонны.

— Калоша, — спросил Бойкач, — ты баян на телегу положил?

— Конечно. Он и так мне плечи оттянул, когда из Дубовой Гряды нес.

Послышалась команда, и боевая колонна тронулась в путь. За ней потянулся обоз. Замыкали колонну подрывники.

Километров пять партизанский отряд двигался лесом, потом вышел на полевую дорогу. Впереди, тоже походным порядком, шли еще два отряда бригады Ядловца. Одна за одной оставались позади сожженные фашистами деревни: обгоревшие печи, деревья, похожие на истершиеся веники. Кое-где в сохранившихся садочках возвышались землянки, над которыми поблескивали дымоходные трубы, сделанные из гильз дальнобойных снарядов. Из некоторых землянок выбегали мальчишки. Они внимательно осматривали каждую колонну и о чем-то серьезно разговаривали между собой.

Над лесом, за Березиной, кружилась немецкая «рама», бубнил партизанский пулемет. В глубоком тылу гитлеровцы редко посылали такие самолеты для обнаружения партизанских стоянок. Этот сильный фашистский стервятник обычно разведывал передовые позиции наших войск. На нем толстая броня и отличная оптика, и поэтому «рама» не очень боялась партизанского огня. Не стоило и стрелять по ней: напрасная трата боеприпасов.

Но появление вражеского воздушного разведчика над Березиной свидетельствовало о том, что фронт уже недалеко. Он, видимо, осматривал и фотографировал пути, намеченные для отступления фашистских войск. А партизанский пулемет, очевидно, вел огонь, чтобы отвлечь внимание немецкого разведчика от реки, где был наведен мост. Вскоре самолет повернул и исчез в облаках.

Миновав луг, партизаны подошли к переправе. Видно было, что мост сооружен не армейскими саперами, по всем правилам, а по-партизански просто и мудро. Связанные в плот бревна держались на двух длинных тросах. На правом берегу реки тросы были закреплены за вкопанные в землю столбы, на левом — за стволы деревьев, растущих на крутом откосе. Тросы натянулись, как струны, и все же быстрое течение дугой изогнуло мост на середине Березины.

Бригада переправилась быстро, и отряд за отрядом, с небольшими интервалами, двинулись вдоль берега реки. Вот и пепелище бывшей деревни Святое. Бойкач решил завернуть на усадьбу деда Остапа, узнать, как он живет, и подъехал к вишневому садику, успевшему сбросить листья. Около облупившейся печи партизан остановил кобылу. Во дворе — никаких признаков жизни: поседели обтесанные бревна, оплыли ямки, выкопанные для фундамента, молча смотрит черным глазом раскрытая дверь погреба в вишняке. Тропинка к погребу засыпана опавшими листьями. На куче щепок лежит покрывшийся ржавчиной топор. «Наверное, не захотел старый Остап жить в одиночестве и ушел к людям. А может, и его гитлеровцы застрелили. Что ж, такова, видно, судьба старика», — подумал партизан, снял на минуту пилотку, словно над могилой деда, и поскакал догонять своих.

Партизаны остановились на перекрестке трех дорог, выходивших из леса на покатый берег Березины. До войны здесь был мост, по которому немцы переправлялись через реку, двигаясь на восток. Позднее переправу уничтожили народные мстители. Партизанское командование знало: по какой дороге фашисты наступали, по той будут и убегать. И перед бригадой Ядловца встала задача удержать бывшую пристань на Березине, не дать гитлеровцам построить переправу.

Отряд Булынки разместился в центре бригады и должен был контролировать главную магистраль, которая идет из Речицы. Каждый партизан знал, что это самый ответственный и опасный участок обороны. По гравийке могут идти моторизованные части противника. Поэтому Булынка приказал основным силам отряда немедленно делать завалы на дороге. Диверсионная группа Бойкача начала готовить мины.

— Товарищ командир, — обратился Володя к Булынке, — мне нужно очень много тола. Думаю поставить мины нажимного действия между завалами и натяжного — вдоль дороги. Тогда не только машина, но и пеший солдат не проберется к нашей обороне.

— А если фашисты из-за этого бросятся на соседний отряд?

Володя засмеялся:

— Пускай и там сделают так же.

— Но командование бригады считает, что самый мощный удар должны нанести мы.