Викинг

Невинный с виду вопрос заставил Викинга еще больше насторожиться. Наумов кое-что знал о бойцовских качествах приятеля. А тут еще странный интерес к деятелям уголовного мира, появившийся у Викинга в последнее время. Сложив два и два, он пришел к выводу, что Глеб вполне может быть тем самым таинственным убийцей. До поры до времени Наумов не придавал особого значения своей догадке, но в разгоревшейся борьбе за кресло начальника милиции он, похоже, принял сторону заместителя и решил использовать Викинга как самое мощное оружие для достижения успеха. Хорошо еще, что не стал это делать тайно, а для начала обрисовал ситуацию в верхах, дав возможность Глебу сделать свой выбор.

Поведение приятеля перестало укладываться в рамки созданной Викингом схемы. Наумову в ней отводилась роль поставщика информации, Белов занимался материальным обеспечением, а всю тяжесть работы брал на себя Глеб и не собирался ни с кем делиться. Приятели могли только предполагать, чем он на самом деле занимается, но ни в коем случае не должны были пытаться найти подтверждение своим догадкам. Правда, Белов однажды попробовал дать понять, что такое положение дел его не устраивает, но Викинг без особых хлопот поставил друга на место.

Демарш Наумова выглядел куда опаснее. Он стремился не столько выяснить истину, сколько, выдавая лишь ту информацию, которую считал нужной, направлять его действия. Впрочем, раскусив его игру, Викинг мог воспользоваться услышанным по своему усмотрению. Но и в этом случае он даст Наумову пусть косвенные, но слишком убедительные доказательства того, кто является грозой глотовских авторитетов. А Викинг предпочел бы, чтобы приятель оставался на уровне догадок. Значит, ни в коем случае нельзя воспользоваться информацией, на которую так щедр сегодня Наумов. По крайней мере, в ближайшее время.

— Все это хорошо, — сказал Викинг и демонстративно зевнул. — Но ты как начал за упокой, так и продолжаешь. Ни полслова о том, как можно прищучить оседлавших Жору подонков.

— Ты слишком многого от меня хочешь, — развел руками Наумов. — Я ж тебе не оперотдел. Чем богаты, тем и рады. К тому же их, похоже, добре за задницу взяли — уже не шустрят так, как раньше.

— Их не за задницу — за горло брать надо, — поднимаясь, жестко сказал Викинг.

Расстались они с Наумовым очень недовольные друг другом.

Совершенно неожиданно выручил Белов. Викинг заскочил к нему в офис на следующий день ближе к вечеру. Георгий сидел один в комнате, деловито стуча по клавиатуре компьютера.

— Вот видишь, что значит быть капиталистом. Наемные работники уже разбежались, а я сижу, как проклятый, — улыбаясь, сказал он.

— Можешь утешаться тем, что труднее всего заработать первый миллион, дальше все идет как по маслу, — порадовал его Викинг.

Они еще немного потрепались в том же духе, после чего Белов эдак ненавязчиво сообщил:

— Между прочим, среди местных бизнесменов идет некоторое волнение. Говорят, на днях Плющ выходит.

— Волнение? Из-за какого-то вьющегося растения? — удивился Викинг.

— Остришь? А зря, — похоже, Белов возмущался совершенно искренне. — Плющ первым в этом городе серьезно занялся рэкетом в нынешнем его виде.

— Так что, люди срочно собирают вещи и пакуют чемоданы?

— Ну, до этого, конечно, не дошло, но к хорошему привыкаешь быстро. Народ уже почувствовал вкус к работе в спокойной обстановке, никто не хочет, чтобы его трясли как грушу, обещая при этом изувечить родителей или изнасиловать дочь.

Викинг задумался. Похоже, что Белов, а не Наумов, сыграл в этом акте кровавой драмы роль нормандского герцога Ричарда: именно он указал Глебу, что ему делать дальше. Хотя и Наумов, сам того не подозревая, немного помог. Именно от него Викинг узнал об одной традиции глотовских рецидивистов. Каждого освобождающегося зэка, успевшего завоевать определенный авторитет, по пути в родной город отвозили на облюбованную лесную полянку, где и отмечали выход на волю. Видимо, даже уголовники ассоциировали понятие «воля» не с душным и тесным городом, а с чистым, прозрачным воздухом, лесной свежестью, не изувеченной человеком природой.

— Так когда, говоришь, этот Плющ выходит на свободу?

— Я слыхал, вроде, в четверг. Да, точно, в четверг…Викинг, не думая о предстоящем, просто шел по лесу, разглядывая то одного, то другого его обитателя. Большинство людей судит о жизни леса средней полосы только по звукам — преимущественно по пению птиц. Викинг же умел наблюдать и успел заметить скачущую по веткам белку, спугнул затаившегося на меже между полем и лесом зайца, заставил свернуться клубком большого ежа. Природой Викингу пришлось любоваться потому, что заветная полянка была пока пуста. Нельзя было исключить того, что такой же она и останется, по крайней мере, в этот день. Глеб учитывал такую возможность, поэтому не делал из этого трагедию.