Викинг. Бог возмездия

Значит, Сигрута еще не сдалась смерти, несмотря на то, что та окутала ее своим сильным запахом. Она была вёльвой и обладала даром предсказаний, умела призывать духов, чтобы те показывали будущее, однако не смогла предвидеть собственную смерть. Или просто не захотела поделиться своим знанием с Вальгердой, что еще сильнее, словно палка, разворошившая муравейник, разжигало ее гнев. Но он отступал, когда она смотрела на лицо женщины, которую держала на руках. Даже сейчас. И так было всегда.

– Мы уже почти пришли, – сказала Вальгерда.

Она ходила по этой тропе тысячи раз, часто в темноте, но сейчас старалась как можно аккуратнее ставить ноги, и вовсе не потому, что опасалась упасть. Она боялась, что любое неловкое движение, даже самое незаметное, может причинить боль вёльве, которая превратилась в кожу и кости.

Раньше Сигрута была красивой, с черными волосами и карими глазами, и такой живой и проворной, что Вальгерда называла ее «белочка», хотя никогда – в присутствии других людей, потому что подобными вещами не следует делиться с чужими. Кроме того, Сигрута возмущалась, когда она ее так звала, часто повторяя, что ей бы хотелось, чтобы Вальгерда считала ее привлекательнее белки.

Впрочем, Вальгерда знала, что на самом деле она ничего не имеет против этого имени, ведь его наполняло гораздо больше смысла, чем лежало на поверхности. Белка Рататоск бегала вверх и вниз по Мировому Дереву, передавая послания от орла, сидящего на верхних ветках, змею Нидхёггу, грызущему корни Иггдрасиля, и обратно.

– Ты – вестница, которой дано странствовать между мирами, – пытаясь успокоить Сигруту, когда та делала вид, что сердится, говорила Вальгерда. – Ты можешь путешествовать ото льда к огню и между ними, моя белочка.

Слушая ее, Сигрута невольно улыбалась, прищелкивала языком или спрашивала Вальгерду, не угостит ли она ее желудями.

– Уже совсем близко, – повторила Вальгерда, и на сей раз веки не дрогнули в ответ.

Она остановилась, чувствуя, как кровь отлила от ее лица и внутри все похолодело. Вальгерда стояла на многажды хоженой тропе и боялась посмотреть в лицо Сигруты, опасаясь увидеть на нем смерть. Но в этот момент неподвижности она почувствовала биение сердца вёльвы, возникшее в сморщенном бедре. Ток крови, слабый, словно дрожание крылышек мотылька, но драгоценный, как ничто на всем свете.

– Ты ее пока не получишь, – прошептала Вальгерда, как будто Фрейя, госпожа колдовства, стояла рядом, протянув руки к Сигруте и собираясь отобрать ее у Вальгерды. – Пока нет. – И на этот раз в ее словах появился намек на угрозу.

И все же время для подобных вещей прошло.

Вальгерда посвятила всю свою жизнь защите вёльвы, так же точно, как ее мать оберегала Сванвиту, последнюю вёльву весны. Боги видели, она делала все, что могла, сражалась с копьеносцами и разбойниками, а однажды даже вступила в схватку с медведем, обезумевшим зверем, ответившим на крики роженицы зубами и когтями. Но она не сумела защитить Сигруту от смерти. В самом конце ее мастерство владения копьем и мечом, отточенное тяжелым трудом и опытом, оказалось бесполезным.

Вальгерда пошла дальше, прибавив шаг, когда рев водопада, про который Сигрута говорила, что это голоса форскарлов, стражей водопадов, поющих и кричащих от радости и одновременно ярости, стал громче, а тропинка скользкой от капель воды, долетавших сюда от водного потока, находившегося за горной грядой. Они прошли между березами с серебристо-зелеными, трепетавшими на ветру листьями, потом начали спускаться по тропе с высокой травой и чавкающей, болотистой почвой, пытавшейся с каждым новым шагом забрать к себе Вальгерду. Воздух рядом с водопадом был холодным и будто хрустящим, как после сильного ливня, напоенным ароматом земли и мха, и Вальгерда с жадностью его вдыхала, понимая, что им больше не суждено разделить эти ощущения.

В прошлом они спускались по скользким камням и пробирались за стену воды, которая, наполняя их мир ревом, падала меньше чем в футе от лиц.

– Форскарлы дарят радость и отвагу, – как-то раз сказала Сигрута. – Они прекрасны и одновременно опасны, и только дурак станет их злить.

Прошло довольно много времени, прежде чем Вальгерда поняла, что Сигрута говорила не только о форскарлах, но и о ней самой, и, когда в следующий раз они спустились вниз, чтобы встретиться с духами, Вальгерда сняла наручное кольцо, взятое у поверженного врага, и засунула его глубоко в щель в скале. Дар духам, среди которых она чувствовала себя так уютно. Сейчас они подошли к лужицам и ручейкам, собиравшимся у края скалы, чтобы тут же броситься в пену, собиравшуюся на крутом склоне. Вышедшая на охоту выдра, завидев их, промчалась по камням, плюхнулась в воду и мгновенно исчезла.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Вальгерда.