Викинг. Страсти по Владимиру Святому

Сначала Алохия видела только округлившуюся фигуру полочанки, для несчастной княгини это было тяжело, ведь после того как они с князем Владимиром зачали Вышеслава, муж больше не желал жену. А вот Рогнеде сделал двоих детей. Силой взял. Почему? Что в ней такого, чего нет в самой Алохии?

Вынуждена признать, что есть что-то. Она не просто вызывающе красива, но сразу понятно, что женщина сильная, очень сильная. С такой не всякий мужчина совладает, а князь любил непокорных. Сама Алохия в этом проигрывала, она очень любила мужа и не могла не только отказать ему в ласках, но и ревновала, и даже следила за князем, убирая любую красивую служанку, на которую тот бросал пристальный взгляд. Сколько ссор из-за того было!

А Рогнеда князя Владимира ненавидела. Может, в том все дело – мужчине нужна самка, которая его не хочет?

Алохия понятия не имела о том, какой раздрай в душе у самой Рогнеды, как та борется с собой потому, что снятся голубые как весеннее небо глаза князя.

Но тут разговор пошел совсем не о связавшем их мужчине.

– Твои люди возят хорошие шкуры с севера.

Алохия в ответ молчала, но потому что размышляла о себе и Рогнеде. А та, приняв отстраненное молчание за внимание, продолжила:

– Но ты отдаешь их новгородским купцам очень дешево.

А вот это уже не ее дело! Алохия отвлеклась от мыслей о неверности и предпочтениях князя Владимира.

– Хочешь купить дороже? – ее голос искрил насмешкой.

– Могла бы – купила, но ты знаешь, что у меня ничего нет. И купила бы для того, чтобы самой отвезти на торг.

– Я не жена купца и не дочь!

– Я тоже, – кивнула Рогнеда. – Но знаю, к кому можно отвезти скору на запад и продать дорого, во много раз дороже.

Княгиня хмыкнула в ответ:

– Хочешь заманить моих людей с товаром в свои силки?

– Зачем мне это? К тому же я рядом, ты всегда сможешь спросить, если что случится.

– Я не буду биться с купцами за место на рынке. Они мне помогли, когда была надобность.

Алохия даже поднялась, давая понять, что разговор окончен. А Рогнеда осталась сидеть и лишь покачала головой:

– У меня и в мыслях не было, княгиня, тебя с новгородскими купцами ссорить. Займи место полоцких, пока оно пусто.

А ведь это хорошая мысль! Почему она не пришла в голову самой Алохии? Но та подумала о недовольстве, которое вызовет такой поступок у новгородских купцов, и снова покачала головой:

– Что скажут в Новгороде, если я вдруг не стану продавать им привезенные с севера шкурки?

– Алохия, ты можешь брать скору у тех людей, у которых брал мой отец, я назову их имена. И не завозить добычу в Новгород совсем. Можно прямо по Двине пройти тем путем, каким ходили наши люди. Конкурентов не будет, князь Владимир вырезал и увел в рабство большинство знатоков.

Почему-то последние слова насторожили Алохию:

– А почему ты вдруг решила сказать мне об этом?

Полочанка вздохнула:

– Увидела на рынке раба из отцовских добытчиков. Думаю, не он один. Выкупи Радима, он тебе сторицей вернет потраченное серебро в первый же год.

– Или сбежит, как только окажется за околицей.

– Нет, ему лучше ходить под твоим началом, чем прятаться по лесам.

Разговор был еще долгим, но через неделю не один Радим – еще десяток полочан, действительно уведенных новгородцами в рабство, были выкуплены и отъедались на княжьем дворе перед отбытием на север. На том, чтобы поторопиться, настаивала Рогнеда, Алохия прислушалась. Вот-вот на землю падет первый снег, встанут реки и начнется зимняя охота. В начале зимы шкурки самые хорошие, зверь еще не протер, не растерял подпушек, потому добытчики и стремятся как можно больше взять в начале зимы.

Поверив Рогнеде и ее людям, Алохия потратила немалые средства и сделала все почти тайно, не привлекая внимания новгородцев. Всем было сказано, что отправляет людей к князю в Киев, если тот, конечно, уже взял город.

Теперь оставалось ждать. Но люди вернутся не скоро, сначала нужно все закупить у местных охотников на севере, а когда вскроются реки (Рогнеда настаивала, что лед по Двине пройдет раньше середины весны), добраться до моря, наторговать на рынках прибрежных городов и привезти добытое в Новгород.

– Если они привезут добычу, часть ее достанется тебе, – щедро обещала Алохия. Рогнеда только кивнула.

– Я многое могу посоветовать из того, что делали отец и братья, все это разорено, но возродить можно. Люди будут только рады, если ты возродишь, им на что-то жить нужно.