Викинг. Страсти по Владимиру Святому

По подсказке Рогнеды Алохия выкупила многих рабов, приведенных новгородцами из разоренного Полоцка. Конечно, далеко не всех, ведь большую часть их отвезли на другие рынки, но и купленных хватило, чтобы на спешно расширенном дворе Рогнеды и на другом – за городской стеной – заухали тяжелые молоты кузнецов, застучали молотки бондарей и зазвенели молоточки злато– и среброкузнецов. Немного погодя одни женщины сели за ткацкие станки, а другие взялись за иглы и шелковые нити. Не только скупкой и торговлей пушниной жил Полоцк при Рогволоде, много в нем было умельцев, не все погибли на поле боя, не все из тех, кто выжил, попали рабами именно в Новгород и попались на глаза Рогнеде. Но те, кто попал и понял, что теперь под опекой своей бывшей княжны, трудились с благодарностью.

Это быстро принесло плоды.

Весной от отправленных в район Белого озера и дальше Радима и его людей пришла хорошая весть – скоры взяли немерено, больше, чем ждали, и с выгодой. Все собранное отправили по Двине на рынки, куда раньше возили люди Рогволода. Доход будет большой.

А еще позже Рогнеда родила еще одного сына, названного Ярославом. И хотя она жила по-прежнему отдельно от Алохии, они стали настоящими подругами.

Князь Владимир был где-то там далеко, от него не приходили вести, князю не до брошенных женщин и детей, он решал свои задачи.

Это вполне устраивало и Алохию, и Рогнеду. Женщины подружились и теперь старались сделать все, чтобы не зависеть от князя и материально. Обе понимали, что тому достаточно прислать дружину, чтобы все их благополучие закончилось, но надеялись, что успеют встать на ноги.

Владимир даже не подозревал, что в Новгороде против него вызревает женский бунт, который много опасней любого другого. Не военный, не ради захвата власти, а ради выживания и независимости. Две умные красивые женщины, родившие князю сыновей, не желали жить из его милости!

Но обе понимали, что до времени это нужно скрывать, что в Новгороде немало лишних глаз и ушей, и свободны в действиях они, только пока сам Владимир занят Киевом.

Князь Владимир и его дядя не обманули Рагнара – на Руси действительно были богатые города и красивые женщины.

Но уже на следующее утро после победы над Полоцком Добрыня задумался.

Упоенные победой люди Рагнара вместе с новгородцами и всеми, кто пожелал поучаствовать в разорении Полоцка, отдыхали. Они оплакали погибших, сложив огромный погребальный костер, разорили округу, отдохнули, но что делать дальше, не знали.

Идти куда-то еще опасно, скоро зима, зимой драккары встанут на берегу, а для саней нужны лошади и корм для них. Что делать с новгородцами? Привести всех в Новгород – значит потерять боевой запал, за зиму даже варяги заскучают, новгородцы разбредутся по домам, а дружина Рагнара попросту начнет грабить окрестности и насиловать женщин. Чем еще заняться варягу от безделья?

Но размышлял только Добрыня, князь же, стоило обсохнуть первому пиву на усах на пиру в честь победы, а не в память погибших, поднял тост за…

– Теперь на Киев!

На мгновение, показавшееся Владимиру слишком длинным, установилась тишина, которую взорвал голос Рагнара:

– На Киев!

Добрыня смотрел, как ликуют варяги и пришедшие с Владимиром новгородцы, молча. Князь повернулся к нему:

– Ты не согласен, дядя?

Уй поднял свой кубок:

– На Киев, князь!

– Тогда почему ты так озабочен?

– Киев не Полоцк, а дружина Ярополка не воины Рогволода. К тому же ты потерял многих.

Конечно, он был прав, но Владимир расхохотался:

– Ярополк трус, мы справимся с ним, как справились с Рогволодовичами. Разве не так?

Говорил громко, его слушали, потому в ответ раздался рев:

– Так, князь!

– Я князь, дядя. Князь!

– Ты глупец, но на Киев идти придется, – проворчал себе под нос Добрыня.

Позже Владимир подошел к сидевшему в стороне Добрыне:

– Почему ты против похода на Киев?

– Я не против, просто рано, ты не готов. И я не готов.

– Почему? Смотри, какая силища.

– Что ты будешь делать с Ярополком, если победишь?

Князь снова с удовольствием рассмеялся:

– Я возьму Киев и буду править! Ты же этого хотел?

– Я спросил не о Киеве, а о его князе, твоем брате. Что ты сделаешь с Ярополком, если победишь?

– Я одолею его в поединке у всех на виду, если Ярополк не погибнет в бою.

– Владимир, Ярополк не варяг, хотя его предки варяги. Он не станет с тобой биться. Неужели ты не понимаешь, что в Киеве совсем не та власть и иные законы, чем у Харальда на острове? Если хочешь навязать свои, победить мало. Прежде чем делать хоть шаг в сторону Киева, ты должен решить для себя, как поступишь с братом. Его нужно убить в любом случае, даже если честного поединка у всех на виду не будет. Ты меня понимаешь? Это не месть, а самосохранение. Если Ярополк останется жив и даже будет своей участью доволен, всегда найдутся те, кто отомстит за него.

Добрыня поднялся с камня, чтобы уйти.

– Но, дядя, если он уступит власть и попросит прощения?

– Взять Киев по праву сильного и победить Ярополка в поединке – не одно и то же. На Руси любят обиженных и норовят помочь им. Ты думаешь, почему я натравливал тебя на Рогволода и Полоцк?

– Ради его дочери?