Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

Где-то в 9 час. 08 мин. мы пошли по центральной аллее вправо и оказались у могилы. Рабочие кладбища еще продолжали приготовления – подсыпали «подушку» из песка на дно ямы, подвозили землю. За ними молча наблюдали до полутора десятков человек, сумевших проникнуть через дыры в заборе со стороны железнодорожного полотна. Мы несколько минут не решались сказать им о том, что пока придется уйти, – по желанию родственников прощание и погребение должно было пройти только в их присутствии. Наконец, Коля Михайлов, президент Ленрок-клуба, встал в образовавшийся вокруг могилы круг и передал просьбу Цоев. Люди молча разошлись. Подъехала «скорая помощь». Мне пришлось показать им место их остановки. Оно было метрах в 60 от могилы, по центральной аллее, у поворота. Проходя мимо мента, я услышал по рации сообщение: «Они уже проехали…». Дальше назывался перекресток. К сожалению, я не запомнил, какой. Но я не думал о том, что это везут Виктора. На часах было 26 минут одиннадцатого. Доступ на кладбище обещали с 15, похороны были назначены на полдень. Об этом оповестили музыкантов. Лишь близкие знали, что погребение в 11 часов дня. Но на часах было только 26 минут одиннадцатого, а от морга до кладбища недалеко… И даже когда через 3–4 минуты появились траурные автобусы, я не поверил, что его уже привезли. Но из автобуса вынули и установили гроб. Черный траурный гроб. И я понял, что это Виктор. На часах было 34 минуты одиннадцатого. Я медленно пошел. Крышка гроба была закрыта. Родственники, человек 12–14, стояли справа. Слева шестеро – музыканты группы, Макаревич, кто-то еще. И тот юноша из нашего «РАФа» с траурной косынкой на голове. Все молчали. Никто не проронил ни звука. Потом кто-то из музыкантов дал знак – четверо взялись за гроб. «Все, берите», – сказал он резко. Тогда все стоявшие мужчины, кроме родственников в возрасте, подошли к гробу вплотную. Юноша в косынке тоже подошел. Я было сделал шаг, но вспомнил про свое неуместное светлое одеяние. И отступил. Тут опомнился директор кладбища. Кажется, даже для них столь быстрое прощание, как и быстрый приезд, было неожиданным. Он сказал своим работникам, те взялись за брезентовые ремни, продернули их под гробом и, медленно подняв, медленно опустили. Гроб неслышно лег на мягкую песчаную подушку. Родные замерли. Тогда слева кто-то из ребят взял горсть земли и бросил в могилу. Я тоже взял горсть сухой, наполовину с песком земли, и бросил на гроб. Горсти гулко стучали о крышку. Прощание кончилось. Сдавленно заплакала мама. Марьяна отошла к автобусу. Могилу начали зарывать. В это время прорвалась первая толпа людей. Я поспешил на помощь ребятам из рок-клуба. Сила была не нужна. Просто людям спокойно сказали: подождите чуть-чуть, дайте уехать родным. И люди поняли. И остановились. Могилу оформили. Прикрепили портрет. Зажгли свечи. У самого портрета поставили розы рок-клуба. Да, я все же забыл: когда гроб уже был почти опущен, прорвалась группа журналистов с кинокамерами. Они, не стесняясь, снимали подавленные горем лица стоящих у гроба. Их было слишком много. Их поведение было неприятно. Кто-то из знатоков этого дела перечислял телеслужбы, чьими корреспондентами были: «До и после полуночи», «Служба ночных новостей», «Пятое колесо», «600 секунд»… Не было, по его мнению, «Взгляда». Я обратил внимание, как он скрупулезно все подсчитывает. Было во всем этом что-то…

Андрей Коткин, журналист:

Интернета и сотовой связи в 1990 году не было даже в самых расфантастических романах. Но по простому телефону удалось выяснить, что вроде бы кто-то говорил, что часов в 12 дня будет прощание в рок-клубе. И действительно, в урочное время по Невскому в сторону улицы Рубинштейна потекла масса народу. В клубном дворе-колодце лежала гора цветов, перед ней толпились грустные граждане отнюдь не только молодежного вида, а у соседней стены сидели кто с сигаретой, кто без несколько мрачных и мятых рокеров, среди которых я смог опознать Кинчева, как и Цой, сыгравшего роль в кино. Объявление на стене гласило, что в 12 часов похороны на Богословском кладбище. Кто-то сказал, что прощание затевалось в клубе, но в последний момент его отменили. Добравшись до кладбища, я понял, что иначе и быть не могло. От самого входа направо тянулась огромная толпа толщиною в десяток человек, она скрывалась за поворотом влево, а там еще раз заворачивала влево и тянулась дальше… Жутко представить такую толпу возле крохотного рок-клубовского дворика. Возможно, кто-то считал пришедших более-менее точно, но по прикидке на глазок могу сказать, что несколько тысяч человек в этом хвосте сконцентрировались. Несколько тысяч в возрасте от восьми до восьмидесяти…

Роман Яровицын, фотограф: