Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

1 августа возвращаюсь из черноморской поездки, надо на работу выходить. Вот сейчас размышляю, сто раз передумываю всю эту ситуацию. Сейчас-то мы и время, и место катастрофы знаем. Вот бы эти знания мне в 90-й год перенести. Кажется, что половину оставшейся жизни бы отдала за такую возможность, но… 15 августа мне прямо на работу звонит мой муж и сообщает про несчастье, случившееся с Виктором. Я ему как-то и не особо верю. Тогда постоянно в народе слухи ходили про Пугачёву там или Ротару, мол, на машине она разбилась или еще чего. Но вечером 15 или 16 августа диктор Игорь Кириллов в программе «Время» подтверждает мои самые страшные опасения. Своим хорошо поставленным голосом он сообщает то, во что верит рассудок, но отказывается верить сердце. Простите за вычурную фразу, но это так. Мысли становятся сразу какие-то вялые, кажется, что и жизнь моя закончилась. Удивляюсь, как я не рехнулась в то время. А может быть, и поехала крыша, кто же знает-то?

Наталия Максимец, поклонница группы «КИНО»:

В августе 90-го мир практически рухнул. За месяц научилась играть на гитаре, спасая себя его песнями. Особенно сложно было пережить осень… Позже в журнале «Новости киноэкрана» появилась большая статья о Викторе и после нее – несколько десятков адресов ребят, которые надеялись найти друзей по переписке и единомышленников. У всех было общее горе. Все стремились разделить его с близкими по духу людьми… Началась эпопея писем. Они приходили почти ежедневно, по 3–4 письма. У меня появились друзья по всему бывшему Союзу, начиная от Калининграда, заканчивая Читой. И в этом было реальное спасение! Считаю, именно письма со словами понимания и поддержки помогли мне остаться самой собой. Важно было знать – ты не один, рядом (пусть за сотни километров) друзья!

Из воспоминаний поклонницы группы «КИНО»:

Я отлично помню август 1990-го – этот месяц я в первый и последний раз в жизни провела в лагере строгого, то есть санаторного, режима под Евпаторией. Первые десятки выстроились у воды, вторые десятки вошли в воду, стол номер пять и отбой в 21:00. И единственное послабление того строгого, то есть санаторного, режима случилось 15 августа, когда пришло известие о гибели того, кто режиму был всяко перпендикулярен.

Наталия Бурд, поклонница группы «КИНО»:

Мне было семнадцать лет, когда погиб Виктор Цой. Вечером 18 августа 1990 года отец подошел ко мне со свежим выпуском газеты «Труд», в которой была заметка о том, что Виктор разбился на мотоцикле (первоначальная версия в СМИ была именно такая). Я даже не поняла сначала весь смысл слов, мне сказанных: «Наташа, газету принесли – Цой погиб». Остолбенело посмотрев куда-то вдаль, произнесла, не слыша своего голоса: «…Все плакать будут…», а затем громко и внятно, глядя в глаза отцу: «Его убили….». А утром был праздник Яблочный Спас. В этот день хоронили Виктора… Мы не были с отцом друзьями, извечный конфликт поколений отцов и детей. Он никогда не любил Цоя. Но он был тих и трезв в те дни. Мама искренне недоумевала: «Я умру – ты так плакать не будешь», когда по ТВ показывали ПОСЛЕДНИЙ КОНЦЕРТ, а слезы ручьями лились по моим щекам. Эта смерть не должна была быть. Это произошло так внезапно и так неожиданно, что мозг, сердце, душа – ВСЕ отказывалось верить в происходящее. Я никогда не смирюсь. Сколько раз в мыслях и снах я бежала на тот поворот, крича: «За что, Господи! Возьми меня, мою жизнь, но верни Его! Он – самый умный, самый талантливый, самый добрый! – ЗА ЧТО?»… Словно некто злой и коварный попал в самое яблочко, от чего в груди образовалась дыра, растоптал, разорвал душу в клочья, вырвал из груди сердце… Тот, кто был один в тот черный 1990-й, знает, как, держа в руке стакан, вырастает Боль до исполинских размеров. И как, разбивая этот стакан вдребезги, рождается первая поэтическая строка… Когда Виктору Цою было 40 дней, моей маме приснился сон. Виктор, с гитарой через плечо, зашел в мою комнату (увешанную с пола до потолка фотками и плакатами группы «КИНО»), улыбнулся и сказал: «ЭТО МОЙ ДОМ…». Мой Друг, мой Свет, мой Брат Виктор Цой. Пока я живу, я помню.

Константин Рылеев, поклонник группы «КИНО»: