Виктор Виттельбрандт

Ирина Михина Виктор Виттельбрандт

Духи ада любят слушать эти царственные звуки,

Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,

Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,

И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,

И когда пылает запад, и когда горит восток.

Н.Гумилев. Жемчуга. 1910 г.

ГЛАВА 1. Проклятие Виктора Виттельбрандта.

Эта история началась в воскресенье. В Свято-Троицком женском монастыре проходила дневная служба. На клиросе пел женский хор, озвучивая ангелов на фресках, и я слушала их, стоя у окна – там для меня цвело последнее лето. Последнее, потому что в течении семи лет я страдала от неизлечимой болезни, и восьмой год должен был стать последним боем в этой неравной войне. Все диагнозы в конце концом оказывались ложными, а назначенное лечение ничем не помогало. Собирали консилиумы, писали статьи, возили за границу: всем было интересно узнать, почему я умираю. Всем, кроме меня. Мне не хотелось знать причину своей смерти. Мертвым причины ни к чему.

В тот год мне было девятнадцать лет и очень хотелось жить. Я даже зачем-то поступила в университет, хотя никаких перспектив и быть не могло. Диплом выдавали через пять лет, а жить оставалось год. Я рассчитывала сумму оставшихся в моем распоряжении месяцев, прикидывая, что могу купить за них у судьбы. Пение хора не мешало мне думать о разном, мне было даже проще, укрываясь его мелодичным звучанием от ужасной действительности.

Служба завершилась, и прихожане начинали расходиться. Задержавшись, я села у окна за низкую парту, на которой лежала Библия, раскрыла ее, прочтя первые попавшиеся на глаза строки. В них говорилось: «Множеством своих преступлений, неправедной торговлей своей ты осквернил свои святилища. Я зажег в тебе пламя – оно тебя уничтожило! У всех на виду Я превратил тебя в пепел, лежащий на земле!». Что уничтожало меня? Я умирала, но даже этот факт не спасал меня от обязанности кормить кота, который уже вот полдня просидел один в квартире и не был виновен в том, что он был здоров, а я – нет.

Уже был ранний вечер. На небе стояло фиолетовое зарево – июльская красота, влюблявшая в себя многоэтажки, заставляла розоветь их от смущения. Я шла по тротуару и завидовала зрелости жизни.

Мой адрес: дом №3, второй подъезд, у двери которого я увидела Колю Тишина – долговязого, худого, голубоглазого парня, при близорукости и сильном солнечном свете походившего за перьевое облачко в черных брюках и полосатом свитере. Мы учились в одной группе исторического факультета и были почти друзьями. Коля знал о моей болезни спокойно, без жалости, но сейчас стоял угрюмо, держа в руках толстую архивную папку. Я спросила его о ней, в ответ он указал на важность дела, о котором хотел говорить со мной и попросился в гости – я пригласила.

Войдя в квартиру, Коля без церемоний положил на стол папку, раскрыл ее и начал доставать множество копий печатных и рукописных записей, списков, фотографий. Это были документы из архива и доказательства, которые теперь представлял мне Коля в подтверждение того, о чем говорил.

Все, что я услышала, показалось невероятной выдумкой. Вообразите сами мою реакцию, прочтя то, о чем убеждал он меня на словах, с жаром поднимая перед глазами архивные записи, одну за другой.

В доме на улице Сонина, который сегодня зовется домом Офицеров, во второй половине XIX века располагались кабинеты городского филармонического общества. В то время его ведущим музыкантом был скрипач Виктор Виттельбрандт, известный ныне как один из выдающихся музыкантов XIX века. Он преподавал музыку для дочери самого губернатора Аркадия Невелидова – Кристины Невелидовой, которая была влюблена в своего учителя. Чтобы доказать чувства Кристины Невелидовой к Виктору Виттельбрандту, Коля показал мне копии их переписки, в письмах которой Кристина признавалась в своих чувствах, а Виктор, ссылаясь на свое низкое положение в обществе, осторожно отвергал их.