Викторианский сад

Комната больше напоминала библиотеку и кабинет врача, неудачно скрещенных в эксперименте: всюду были разбросаны медицинские приборы и листы бумаги с изображениями вразрез частей тела, от которых часто мутило случайных очевидцев. Книги служили кофейным столиком, подставкой для ног и стремянкой. На одной из кип, расположившейся в углу комнаты, стоял единственный, молчаливый и неутомимый друг Джона – цветок, любезно подаренный в знак благодарности за лечение одной его пациенткой. Одежды у него было немного, все помещалось на одной худой вешалке: пара костюмов, пальто, украшенное множеством дыр, несколько рубашек и шляпа. Несмотря на то, что Джон никогда особо не следил за состоянием вещей (у него просто не было на это ни сил, ни времени, а новые врачу, работающему на полставки, приобрести было не по карману), он всегда выглядел свежо и стильно. Возможно, особый шарм придавали его длинные рыжие волосы, которые он всегда собирал в небрежный хвост, а, может быть, шелковая лента, доставшаяся ему от матери и повязанная на худую шею. Из-за этого весьма эксцентричного образа многие к нему относились с недоверием и даже неприязнью. Кто-то мог позволить себе пропустить пару грубых шуток или даже кинуть в спину несколько дерзких слов. Но Джона это не волновало. Слова окружающих не задевали его, проносясь мимо пустым ветром.

Окно приоткрывалось только слегка, а потому комнату наполнял запах медикаментов, химических соединений в пробирках и пыли. От него у Джона часто случались мигрени, но проветрить комнату не представлялось возможным: стоило открыть дверь, как залетал ужасающий аромат, исходящий от его соседей, в чьих комнатах вонь от дешевого алкоголя смешивалась со зловонием неубранных испражнений, а окно позволяло втянуть носом свежий воздух только через тоненькую щель.

Кровать без постельного белья неаккуратно застелена старым одеялом. Подушка набита неизвестным твердым материалом, о происхождении которого Джону не хотелось знать. Однако стоило ему положить на нее голову, как сон мгновенно утащил его в мир мечтаний. Только яркие сновидения добавляли в его молодую и сухую жизнь красок. Пока его бывшие сокурсники гуляли по кабакам, сидя на родительской шее, он работал как проклятый целыми днями, не допуская даже идеи об отдыхе. Зная, что одна мысль потянет за собой другую, Джон стремился добиться постоянной работы и стабильного заработка. Помимо этого, ему просто не было у кого просить помощи. Родителей он лишился давно, а потому надеяться приходилось только на себя. Любовные отношения были для него также не притягательны как курение и выпивка, так что, хоть и пользуясь популярность у женского пола, он ни разу за всю свою жизнь не обратил внимание ни на одну даму, отчего город также полнился новыми слухами. В общем, несмотря на некоторые редко гуляющие по округам сплетни, Джонатан Чилтон слыл для всех весьма одиноким и скучным парнем с обаятельной внешностью и смелым характером.

Сладкий сон не продлился долго: спустя несколько часов раздался робкий стук в дверь. Резко проснувшись и вытянув свое сознание из глубин сна, словно и не падал туда, Джон подскочил к двери и распахнул ее. Мужчина, стоявший на пороге, отшатнулся от неожиданности и чуть не упал назад: «О, Джон, я даже не думал, что смогу застать тебя. Я не слышал, как ты вернулся».

У Джона были неважные отношения с соседями. Он ни с кем не общался и вообще старался незаметно проскальзывать мимо них. Дом был набит неприятными личностями, с которыми ему приходилось уживаться под одной крышей. На кухне женщины разводили грязные сплетни о личной жизни других, среди которых проскакивало и его имя. Однако до сплетен ему не было никакого дела, даже если речь шла о нем и его давно подпорченной репутации. Поднимаясь по лестнице, Джон попадал в окружение дружелюбных пьянчуг, то и дело пытающихся затащить его к себе. Но от чувства любезности в этой компании он давно избавился, не желая, в случае чего, опять разбираться с констеблем.

От стоящего перед Джоном мужчины исходил запах гниения. Грязная одежда намертво прилипла к телу, медленно становясь его частью. Оглядев жильца с ног до головы, Джон все же вспомнил его. Он всегда ошивался у входа в дом, не обходя вниманием ни одного заходящего, перебрасывался односторонней парой фраз с новыми постояльцами и выпрашивал у прохожих деньги. Переведя глаза с его лица вниз, Джон увидел у него в руке письмо и скривил лицо. Даже издалека он смог разглядеть пятна на бумаге, оставленные липкими руками.

Заметив его взгляд, мужчина, немного смутившись, что-то пробормотал себе под нос.

– Что? – переспросил Джон спокойным и холодным голосом.