Викторианский сад

Открыв коробку, Джон заглянул внутрь. Кроме лежащих на дне книжки и засушенного цветка там ничего не было. Он аккуратно поднял его и тот рассыпался, обратившись в прах и засыпав ладони Джона. «Странно, – проговорила выглядывавшая из-за его спины, появившаяся из ниоткуда девчонка. – Обычно засушенные цветы можно собрать в гербарий, но, видимо, твоя мама неправильно его хранила». Джон обернулся и злобно на нее посмотрел. Она пожала плечами и выбежала из комнаты.

– Да, – озадаченно проговорила Роуз, – что это за цветок вообще был? Я таких не видела никогда.

– Не знаю… зачем мама его хранила? Какой был в этом смысл?

Оставив мысли о цветке, он достал из коробки книгу. Это оказался блокнот, а точнее дневник, который вела его мать. Пролистав его, он увидел, что в нем есть записи об их жизни здесь, о достижениях маленького Джона и о гибели его отца. Джон прекрасно его помнил, хоть тот и умер, когда он был еще ребенком. Как и то, что они приехали в Лондон сразу после его смерти. Но что послужило причиной, он не знал. Мать никогда ему не рассказывала об этом, а сам он не спрашивал, видя ее слабое душевное состояние. «Смотри! – воскликнула Роуз и ткнула пальцем в одну из страниц. – Это же городок, откуда вы с матерью приехали!» В конце всех записей стояла надпись, подчеркнутая несколько раз и ярко выведенная пером: «Торнберг».

Глава 2

До Торнберга было всего 6 часов езды, но молодому, спешившему поскорее заняться делами, доктору они казались вечностью. Пока извозчик насвистывал себе под нос давно всеми забытую английскую мелодию, а старые лошади двигались неторопливо и осторожно, боясь споткнуться и упасть, Джон перебирал в голове все возможные варианты более интересного времяпрепровождения, нежели сидеть и трястись в полуразвалившейся, замызганной карете. Джон никак не мог понять, то ли дорога такая кривая и неровная, то ли повозка действительно сейчас развалится.

Попрощавшись с Роуз, он, полный раздумий и внутреннего негодования, отправился прямиком к начальству городской больницы и расспросил их о возможной надобности врача в небольшом городе, недалеко от Лондона. Запасным планом было либо взять отпуск, либо уволиться, что делать ему крайне не хотелось, ведь найти работу по приезде обратно было бы практически невозможно, а в Торнберге он не планировал задерживаться больше, чем на месяц. Удивившись желанию Джона покинуть столицу и отправиться в место, которое даже на карте не отображено, секретари подсуетились, достав из глубины одного из ящиков письмо из Торнберга, в котором как раз просили прислать врача. Письмо лежало у них уже около месяца, но так как желающих туда поехать не было, жители города так и не дождались ответа. Радуясь возможности увильнуть от ответственности за долгий ответ, руководство больницы быстро подписало все необходимые бумаги, и уже через несколько часов Джон в спешке собирал вещи. Ему потребовалась всего пара минут, чтобы все уложить: немногочисленная одежда, книги и инструменты аккуратно расположились в одном чемодане и сумке. Извозчик, которого Джон с трудом уговорил отвезти его, долго ругался, поднимая пожитки доктора в карету, проклиная на чем свет стоит и Джона, и его поездку в такую дыру, как Торнберг, и себя заодно, что взялся за это дело.

Джон разглядывал проносящиеся мимо поля и леса и старательно направлял взгляд вдаль, чтобы его не укачало. С каждым километром пейзаж становился мрачнее. Небо все яростнее затягивали тучи. Солнце уже не способно было пробиться сквозь них и, признав поражение, отступило до следующей битвы. Поля были пустынны, и только чучела, окруженные черными как смоль воронами, немного покачивались на ветру, создавая иллюзию жизни и движения. Когда они стали подъезжать, он заметил, что деревья полностью сбросили листву, а трава высохла и пожелтела, хотя пришли только первые дни осени, и холода еще не успели окутать Англию. Воздух был холодным, как на кладбище, и пробирал до костей. Джон это чувствовал даже находясь внутри кареты,и лишь сильнее закутался в пальто. Он достал из сумки дневник матери, в котором решил описывать происходящие с ним события, открыл чистую страницу и сделал первую кривую запись: «5 сентября 1898 года. На пути в Торнберг. Мрачно».

Он снова посмотрел в окно. Пейзаж напоминал его жизнь. Ни капли радости. Джон рос обычным ребенком в скромной, но счастливой семье. Однако после загадочной смерти отца мать учила его не жить, а выживать. Ребенку тяжело это понять, а потому он часто прятался в темных комнатах дома, закрывая глаза и представляя себе, словно ничего не изменилось с тех пор, как они были счастливы. Ему все время казалось, что останься отец в живых, и жизнь его сложилась бы куда лучше. Теперь, когда у него в руках подсказка к разгадке этой тайны, он больше не может убегать. Ему придется обернуться и встретиться один на один со своим прошлым и всеми страхами, что заставили мать когда-то бежать с ним под руку прочь.