Викторианский сад

– Я говорю, – чуть громче произнес мужчина, – я стоял внизу. Ну, как обычно. А там почтальон подошел. Спросил, здесь ли проживает доктор Джон Чилтон. Ну, я с радостью ему рассказал о тебе. Ну, что ты здесь живешь. Вот он просил передать. Тебе, в общем, письмо, – старательно выговаривая слова, пытался собрать в единое послание мужчина. Ему это с трудом удавалось, количество выпитого за сегодняшний день уже ограничило связность его речи.

Джон никак не мог понять, когда это они перешли на «ты». Он забрал из трясущихся рук письмо и коротко сказал: «Благодарю». Достав из кармана монету, он бросил ее на место письма в ладони мужчины. Лицо того засияло, и он расплылся в кривой неумелой улыбке. Вздрогнув, Джон закрыл дверь, не дожидаясь ответа. Немного постояв под дверью, мужчина зашагал прочь. Джон посмотрел на лицевую сторону письма и прочитал: «Доктору Джонатану Чилтону, Эбби-роуд, дом **». Снизу таким же неразборчивым почерком был подписан отправитель. Дрожь пробрала, стоило ему увидеть имя. Адрес указывал на место, в котором они с матерью прожили несколько лет, пока не произошло то, почему ему пришлось поселиться на самом краю города. В панике открыв конверт, он пробежался глазами по строчкам. В письме стояло:

Дорогой Джон,

пишу тебе из «Красного пятна» и спешу сообщить, что несмотря на прошедшие давно события, тебе необходимо приехать, чтобы забрать вещи твоей матери, найденные случайным образом на чердаке. Кажется, эту коробку твоя мать спрятала там специально, так как кроме нее туда никто не заглядывал уже несколько десятилетий. Мы не открывали её, так что можешь быть уверен в сохранности вещей. Я с трудом смогла уговорить господина Эксмеля позволить тебе приехать. Он велел передать, что выбросит её, если ты не приедешь в течение этой недели. Буду ждать.

С уважением,

Роуз

В третий раз прочитав письмо и убедившись в его подлинности, Джон быстро собрался, натянув чистую рубашку и брюки и вытерев тряпкой ботинки. Прихватив с собой небольшой рабочий саквояж, без которого не покидал дома, надел шляпу, пальто и отправился в путь.

Спустя некоторое время Джон стоял на пороге указанного в письме дома. Впервые за долгое время, ему пришлось взять карету, ведь от его дома до «Красного пятна» было около десяти километров. Обычно, он всюду добирался пешком, но сейчас торопился, ведь письмо дошло до него лишь в конце обещанной недели.

Нахмурившись, Джон рассматривал потрепанную вывеску. Заведение было ничем иным как самым обычным убогим борделем. Именно здесь он провел большую часть своей юности и лишился второго важного в его жизни человека – матери. Проживающие в нем женщины и молодые девушки все до одной были в руках беспощадного и жадного до денег господина Эксмеля, управляющего публичным домом. Стоило хоть одной сказать ему слово поперек, как он срывался, избивая ее до полусмерти и моря голодом. Однако у людей без возможности существования не оставалось иного выхода, кроме как подчиниться. Поэтому мать Джона с ним за руку восемь лет назад переступила порог этого дома, но так и не покинула его.

Стряхнув накатившие воспоминания, Джон громко постучал в дверь. Открывшая ему девчушка вытаращилась на него огромными темно-карими глазами. Ответная реакция была и у Джона. Они разглядывали друг друга с минуту, после чего она еще не устоявшимся голосом спросила: «А ты не слишком юн, чтобы приходить в такие места?» Тут Джон совсем потерял дар речи. Открыв рот, чтобы возразить, он заметил проходящую в глубине дома сгорбленную женщину и, узнав в ней Роуз, окликнул ее. Обернувшееся на него лицо было изуродовано шрамами. Не обращая внимания на негодование девчонки, пытавшейся остановить его, он прошел внутрь. «Здравствуй, Роуз». Он улыбнулся, ожидая ответа. Лицо женщины побелело, а после, засияв и улыбаясь во весь рот, она подбежала и крепко сжала его в объятиях.

– Боже, Джон, тебя не узнать! Как же ты вырос! Только посмотрите, каким красивым стал! – она разглядывала его, поражаясь скорее тому, что он жив, а не что вырос. – Совсем на мать похож! Ее волосы и глаза! – не переставала восклицать Роуз, проводя тощей рукой по его растрепанным волосам.