Виктория

Домовой пытался всем своим существом показать, что он призирает Элизабет. Однако на самом деле, увидев ее, он почувствовал странный, но, безусловно, приятный прилив эмоций. Ее взгляд пронзал его тело словно тысяча кинжалов, которые не приносили ни боли, ни ранений, ни страха, а лишь мимолетное чувство влюбленности, фривольную свободу, безбрежный океан чувственной ласки и заботы.

– Элизабет, скажи мне правду, – сказал он.

– Какую правду ты хочешь узнать от меня, Домовой? – спросила она.

– Ты знаешь. Я почувствовал это странное чувство, которое исходило от тебя, когда ты посмотрела на меня. Просто ничего не сказал. Э… чтобы не расстраивать Викторию. Ты ведь помогаешь мне, а не Вике, не так ли?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ее голос дрогнул. Домовой все понял без слов.

– Ты обманываешь и себя, и меня. Жаль, я сейчас не вижу твоего лица. Я уверен, ты отвернулась и покраснела от стыда.

– Послушай, Домовой… я… помогаю вам обоим, – наконец выдавила из себя Элизабет. – Виктория всегда мне нравилась, но ты… больше. Как-то раз, увидев тебя, я влюбилась, как дурочка.

– Вот так неожиданный поворот сюжета, – перебил ее веселым тоном Домовой.

– Не перебивай меня, Домовой. Дай мне высказаться, а то и так тяжело… короче, сначала я хотела тебя выкинуть из головы из благоразумных побуждений (злой дух + добрый дух = не любовь!), но после сотни тщетных попыток забыть тебя, я поняла, что у меня ничего не выйдет. И я решилась на отчаянный шаг – помочь тебе выйти из замкнутого круга и встать на правильный путь, чтобы… чтобы ты смог меня полюбить. – Домовой что-то хотел сказать, но Элизабет опередила его. – Подожди, Домовой, это еще не все. Когда я знакомилась с Викторией, я думала, что никогда с ней не подружусь так, как дружат между собой дух с духом или человек с человеком. Я ошиблась. Мы стали близкими подругами – друзьями, которые обсуждают между собой что-то личное и сокровенное. Я узнала, как она любит тебя, Домовой, поэтому решила отойти в сторону. Решила помогать ей не ради собственных умыслов и амбиций, а ради того, чтобы моя подруга была счастлива с тем, кого она по-настоящему любит… с тем, с кем ей по-настоящему хорошо. Я помогаю и тебе, и Виктории. Я, кажется, влюблена в вас обоих. Теперь ты понимаешь меня, Домовой?

– Да, понимаю, – ответил он и замолк.

– Домовой…

– Что?

– Ты ведь не расскажешь Вики о нашем разговоре?

– Разумеется, нет. Я вот только не понимаю, как мы будем дружить, когда я вернусь? Ты ведь питаешь ко мне чувства, к слову, которые передаются мне и пробегают, словно мурашки, по телу.

– Мы что-нибудь придумаем. Не сомневайся.

– Куда мы летим?

– Скоро узнаешь.

– Элизабет…

– Что?

– Если я вернусь с островов забвения, я стану, каким духом?

– Свободным, – ответила она.

– Я не представляю как это. Свободным отчего? Объясни.

– Свободный – это дух, который имеет право выбора. Ты сможешь стать либо добрый духом, как я, либо снова злым. Все будет зависеть от тебя, от твоей веры и надежды, от твоей любви к жизни, от стремления жить. Поэтому ты должен, нет, обязан справиться со всеми испытаниями, которые тебе предложить судьба на странных берегах забвения, чтобы стать свободным.

– Я справлюсь, – неуверенно ответил он.

Они остановились.

– Сейчас ты должен меня поцеловать, – сказала она.

– Ты что!? Нет и еще раз нет!

– Не думай, что я этого хочу. Так надо, чтобы ты мог увидеть нечто, что произошло с Питером, который учился на третьем курсе.

– А других способов увидеть это, как ты говоришь нечто, нет?

– К сожалению, нет.

– Ладно, – сказал Домовой и поцеловал Элизабет.

Растворившись в приятном поцелуе, он закрыл глаза и начал видеть странные картинки, словно он уснул и погрузился в странный сон. Сон, в котором присутствовал незнакомый ему самому дух.