Виктория

Вода сковывала движения. Мелкие рыбешки, вольготно чувствующие себя в водной стихии, пользовались своим преимуществом и впивались в обессиленные тела Домового и Элизабет, забирая их жизненную энергию и силу.

Они продолжали плыть, не смотря ни на что, к освещенному участку воды, к единственному спасительному кругу, погружаясь все глубже и глубже в бездонную расщелину.

Спустившись под воду до нужной отметки, они увидели, что в каменистой скале была брешь диаметром тридцать метров, оттуда лился божественный свет, осветляя черную пропасть. Они доплыли. Справились. Свет падал сверху. Еще рывок. Тридцать или пятьдесят метров. И они вынырнут на поверхность. Они спасены.

Рука Элизабет ослабла. Домовой обернулся. Элизабет была обрамлена рыбами и не двигалась. Словно зависла, как черное облако среди кристально-чистого неба. Он в порыве ярости стал отбрасывать рыбешек от нее. Тщетно. Они снова и снова впивались в нее, как пиявки. Домовой обезумел. Его глаза залились ненавистью и болью, он закричал так громко, что звук стал пронизывать диэлектрическую воду, взрывной волной. Оглушенные водные монстры истошно затряслись в конвульсиях. Через мгновение они стали всплывать на поверхность вверх брюшком, мертвые и побежденные.

Домовой обнял обмякшее тело Элизабет и зарыдал, затем обхватил ее за талию и поплыл дальше, не чувствуя ни рук, ни ног. Ничего. Только боль от утраты. Он думал, что потерял ее, не успев найти.

Не пришло и пяти минут, как он вынырнул из воды. Сверху светило дневное солнце, лучи падали на водную гладь и отражались от нее. С обеих сторон смыкались две каменные стены.

Домовой доплыл до берега, усеянного ярко лиловыми фиалками. Пахло весной. Вытащил Элизабет из воды и положил на спину. Проверил пульс. Не прослеживался. Положил голову на грудь, сердце не билось. Сделал искусственное дыхание. Проверил. Ничего. Повторил. Потом еще раз. И еще. Пока не сдался и не зарыдал, обняв ее.

– Живи, Элизабет! Не оставляй меня! – кричал он. Но она его не слышала. – Нет! Нет! Не умирай, прошу тебя! ТЫ НУЖНА МНЕ!

Он встал, шатаясь, подошел к стене, и в гневе стал ударять кулаками о камень. Вскрикнув от боли, он упал наземь, свернулся в калачик и снова зарыдал, постоянно повторяя одни и те же слова: «За что!».

– Домовой, – послышался слабый голос из-за спины.

– Элизабет? – Он вскочил. Увидел, что ее глаза открыты и закричал от радости. – Элизабет, ты жива!

По его лицу струились слезы, когда он подбежал к ней. Он обнял Элизабет и принялся целовать ее. В губы, щеки, шею, лоб, нос, ресницы.

– Я думал, что ты умерла. Твое сердце не билось. Ты не дышала.

– Я жива, – улыбнулась Элизабет.

– Я так рад, что ты сейчас рядом со мной. – Он положил голову на ее плечо.

– Мы ведь выберемся? – вдруг спросила она.

– Да. Мы обязательно выберемся. Теперь мы просто обязаны выбраться.

Он проспал около восьми часов. Открыл глаза. Зевнул. Потянулся. Вспомнив о том, что произошло вчера, быстро встал. Огляделся. Элизабет не было. Запаниковал. Стал звать ее.

– Домовой, я здесь. Я, кажется, нашла выход. Иди суда. – послышался ее голос.

Он хромая доковылял до широкого оврага, на дне которого поблескивала вода. Рядом с водой стояла Элизабет. Она махала ему.

– Как ты? – спросил он, когда подошел к ней.

– Уже лучше. Раны на теле зарубцевались. Но рук все равно не чувствую. Словно деревяшки. А ты?

– Как обычно. Все болит и ноет. Нормальное состояние. Ты не спала?

– Нет. Если подумать я сейчас сплю.

– Ты нашла выход?

– Наверное. Идем. – Элизабет подошла к воде, опустилась на колени и опустила руку в воду. – Опусти тоже.

Он опустил. Ничего. Пустота. Рука не тонула в воде. Странно.

– Ты не смотрела что внизу? – спросил он.

– Нет.

– Понятно, – он хотел было опустить голову в воду, но Элизабет остановила его.

– Не делай этого, а вдруг там пропасть? Или монстр? Или другая опасность?

– Надо посмотреть. Глупо будет, если не посмотрим.

– ТЫ уверен? Может, я посмотрю, – предложила Элизабет.

– Ничего лучше не могла придумать? – сердито спросил он. – Я больше не выдержу, если с тобой что-то случится. Лучше я сам.

– Хорошо, – покорно согласилась она.

Он опустил голову. Пахло сыростью и жареной плотью. Внизу была комната, шесть на шесть метров. Четыре стены – четыре туннеля, ведущие неизвестно куда.

– Что там, Домовой? – озабоченным голосом спросила Элизабет.

– Комната, из которой идут четыре туннеля, – ответил он. – Надо спускаться. Высота небольшая. Не больше двух метров.

– А что, если это тупик?

– Не думаю. Хотя в этом мире, я ничему не удивлюсь. Но у нас просто нет выбора. Надо попробовать, Элизабет.

Они спрыгнули вниз, оглядевшись по сторонам, решили начать свой путь с первого туннеля, тонущего в темноте.

– Мне страшно, – призналась Элизабет.

– Возьмемся за руки и пойдем. А чтобы не было страшно и жутко, будем рассказывать друг другу веселые истории. Как тебе такая идея?

– Замечательная идея! – похвалила его Элизабет.

– Я знал, что тебе понравится, – он улыбнулся и громко сказал. – Ты первая!

Они шли, болтали и Элизабет совсем почти забыла про свой страх. Как вдруг Домовой остановился.