Виктория

Виктория воскликнула от ужаса, когда осознала, что она натворила. Быстро оделась. Побежала за ней. Запыхавшись, она забежала в литературный сквер. Вдалеке она увидела, что Катерина скованно разговаривает с Валерой (в одной руке она держала букет алых роз, в другой – его руку), вздохнула спокойно и порадовалась за подругу, глаза которой светилась от счастья, словно океаны, ласкающиеся в лучах небесного светила.

Придя домой, Вика позвонила Антону. Он пообещал в скором времени прийти с ее любимым тортом. Тон его был весел и игрив.

Виктория сходила в душ, высушила волосы феном, накрасила ногти в красный цвет, нанесла на щечки тонкий слой тонального крема бежевого цвета, неярко обвела глаза специальным карандашом, взяла с полки овальной формы тушь, несколько элегантных движений – и вуаля ресницы в три раза объемнее и длиннее. Губы решила не красить, естественный цвет сексуальней. Потом оделась в обычную домашнюю одежду: легкая белая футболка, коротенькие шорты, мягкие тапочки.

– Привет! – поздоровался и поцеловал Вику Антон, когда вошел в ее комнату. – Прости, я задержался. На дорогах – пробки; в магазинах – очереди! Ужас! Еще и торта не было, который я хотел купить.

– Не знала, что ты у меня такой ворчун, – ласково сказала Вика, обнимая возлюбленного.

– О! Еще какой ворчун!

– Давай тортик. Положу его на стол. Ты раздевайся, раздевайся.

Они съели почти половину коржевого торта со сгущенкой, шоколадом и лесными орехами.

– Я сейчас лопну! Третий кусочек был явно лишним! – воскликнул Антон и лег на кровать. – Чувствую себя толстопузым Карлсоном.

– Ну, аппетит у тебя точно как у Карлосона, сладкоежка ты мой, – она чмокнула его в щечку и прилегла рядом.

– Надо позвать Катерину на чаепитие. Как думаешь?

– Я позвала бы, но наша мадам ушла на свидание, – с гордостью сказал Виктория.

– С мальчиком?

– Нет с девочкой! Что за вопрос, Антон? Конечно, с мальчиком.

Он засмеялся.

– Что смешного?

– Ты такая красивая, когда злишься. – Антон провел рукой по ее лицу. Поцеловал. – Не знал, что у Катерины есть молодой человек.

– У них сегодня первое свидание. Он ее пригласил не как все мальчики. Ооочень уж своеобразно.

– Интересно-интересно… серенаду спел?

– Нет. Прислал любовное письмо.

– Ничего не скажешь – оригинально! – с деловитой важностью отметил Антон, поглаживая плоский животик Виктории. – Я рад за нее.

– А как я рада за нее, просто не передать словами!

Когда стукнуло восемь часов вечера, Антон стал собираться. В десять ему надо быть на работе, как штык.

– Я не хочу тебя отпускать, – говорила милым, приторно-сладковатым голоском Вика. – Может, ты не пойдешь сегодня на работу?

– Если не приду, меня уволят. А без денег я долго не протяну.

– Но побудь со мной еще хоть пять минуточек. Всего пять.

Умоляющий голосок, детский взгляд, надутые губки не могли не сработать. Он согласился.

– Ну, хорошо. Еще пять минут. Не больше, а не то я опоздаю.

Пять минут пролетели так же стремительно и незаметно, как и сам вечер.

Виктория проводила Антона до крыльца общежития, напоследок крепко обняла, сладко поцеловала и отпустила на волю, махая рукой силуэту, ускользающему в толпе прохожих.

Расстроилась. Немного всплакнула, смахнув горькие слезы. Легла на кровать, достала запылившийся личный дневник и начала писать:

«Бесповоротно влюбилась в Антона. Все мысли только о нем. Без него – мрак; с ним – свет.

Все-таки странная это штука любовь. Еще недавно страдала по Домовому (если быть честно, то и сейчас я по нему скучаю, как никогда раньше; мне не хватает друга: простого общения с тем, кто тебя понимает), сейчас с ума схожу по Антону. Чувствую себя предательницей. Неверной, в конце концов. Но ко всему этому счастливой, воздушной, легкомысленной (в хорошем смыла этого слова), то и гляди поднимусь вверх, как воздушный шарик, улечу в голубое небо и растворюсь в нем.

Я с волнением и трепетом жду своего часа – часа суда за свое предательство, так как Домовой уже близко.

А может, мне это только кажется?