Вилами по воде

со мною рядом в кресло грузно рухнул

и на меня уставился в молчанье,

разинув рот и выронив сигару –

хоть и болтлива я необычайно,

но тут сама лишилась речи дара;

уже потом, на правильном английском,

как нас в Москве учили в универе,

сказала, что ему бы надо виски –

ну то есть скотч — сейчас махнуть наверно;

опять к нему сбежались стюардессы –

кто скотч несёт со льдом, кто мне джин-тоник,

подушки, пледы, и еду, и прессу –

а он с меня всё глаз не сводит томных,

и диалог у нас какой-то нервный,

и тема для бесед нашлась одна лишь –

про время и пространство в постмодерне,

всеядность тела и шизоанализ;

нам стюардессы щедро наливали,

мы выкурили с ним его сигару,

болтали, флиртовали, трали-вали,

и прилетели в Шарль-де-Голль в угаре:

ни паспортный контроль и ни багаж я

не помню — что, когда и как — неважно,

но вроде нёс меня он где-то даже,

и был любезным, сильным и отважным;

довёз потом до Ритца на роллс-ройсе

и подарил Делёза на прощанье,

а в номер мне прислал лиловых роз и

записочку вложил I love u honey

Pls call me Sun. — и телефонный номер

на карточке, фамилия и имя –

и оказалось — имя было Norman,

а я его звала, конечно, William…

Ну а Делёз, к несчастью, плохо кончил –

болел бедняга именно тем самым,

и раз перешагнул через балкончик,

не выдержав страданий непрестанных –

судьба, увы, типичная: не стало

философа, марксиста, гегельянца

и гения, и интеллектуала –

бессмертно горе от ума и пьянства;

и вот сегодня я его читаю,

смотрю печально на Париж осенний,

пою себе под нос Felicita и

жду с нетерпеньем завтра — воскресенья…

А девушкам скажу я: бизнес-классом

летать вам нужно, чтобы выйти замуж,

и в Ритце только жить всегда, и в Плазе –

отелях легендарных, лучших самых –

здесь самые шикарные мужчины

и бары, интерьеры и бассейны –

в роскошной атмосфере благочинной

безмерны ваши шансы и бесценны;

и отпуск проводите только в Ницце,

Монако с Биаррицем — смех сквозь слёзы,

а чтобы в Ницце вам не осрамиться,

читайте обязательно Делёза…

Про женихов

Как-то раз дракон зелёный

Пролетал над нашей крышей

И меня внизу увидел

В суете обычных дел

Оглянулся изумлённо

Подлетел ко мне поближе,

И концерт нежданный выдал –

Сел на ветку и запел

Пел он арии из опер

На губной играл гармошке

Шостаковича и Шнитке

Строил глазки из дали

Весь использовал свой опыт

Обольщенья и немножко

Алкогольные напитки

Тоже делу помогли

Ах какой же я несчастный

Ах какой я одинокий

Ах никто меня не любит

Негде голову склонить

Хоть бы минимум участья

От красотки синеокой

Только нас боятся люди

Хоть добры мы и скромны

Я к примеру очень добрый

Очень тихий и надёжный

Я нормальный скромный парень

Не какой-нибудь пижон

Я прекрасный бесподобный

Лучший изо всех возможных

Я живу себе не парюсь

И не лезу на рожон

Я конечно возмутилась

Ты больной на весь свой череп

Ничего ты не умеешь

И не знаешь ничего

Рептилоидный мудила

С философией пещерной

Зря ты глупости тут мелешь

Возле дома моего

Да кому ты нужен чудо

С мировиденьем негодным

Мой возлюбленный приедет

Да на белом на коне

Разгорятся в сердце чувства

Будет всё, как мне угодно –

И любовью вспыхнут эти

Чувства у него ко мне

Разве ты любить умеешь

Чтоб весь мир к ногам любимой

Чтоб быть добрым нежным верным

Чтоб желанья исполнять

Я ж в сто раз тебя умнее

Так что ты летел бы мимо

Ты баклан обыкновенный

Ты совсем не для меня

Тут приехал мой красавец

Весь в губной помаде, пьяный

Пахнет женскими духами

И давай тащить в постель:

«Я жених иным на зависть!»

Тянет лапы — только я не

Выношу трамвайных хамов

И нахалов всех мастей –

«Уходи!» — Он обернулся

Спел фальшиво Варшавянку

Опершись о подоконник

Плюнул смачно «ё-моё!»

Спотыкнулся покачнулся

И ушёл, не дав мне вякнуть –

Выйду замуж за дракона

Он хоть правильно поёт.

Башня

Упала в Вавилоне телебашня –

и мы остались у пустых экранов;

кто виноват? Лидийцы? Барабашки?

Безумец? Враг коварный иностранный?

Пустили слух, что вся беда — в смешенье

ста языков строителей объекта,

в «твоя моя не понимай» — и это

и стало, мол, причиной обрушенья –

но проще оказалось всё в реале:

подрядчик главный, жулик и мошенник,

на гнев богов забивший совершенно,

тайком распродавал материалы,

закупленные городом по смете,

и профит в результате снял несметный –

возил он караванами по свету

кирпич и лес, лом бронзовый и медный,

ворованное золото и смальту,

и серебро, рубины и сапфиры,

цветные драгоценные эмали,

мозаичную плитку и папирус –

короче, продал всё, что мог, налево –

туда, где жизнь ключом, где много строят –

на Кипр и Родос, и в пески Халеба,

в Микены, Фивы, Спарту, в Тир и Трою –

а башню строил из г*вна и палок –

поэтому-то башня и упала –

и видно, с кем-то там не поделился –

и вот спалился…

Наш царь — он круче всех и прозорливей,

потомок высших сущностей, не меньше:

глаза из льда, а в пальцах ветвь оливы,

как глянет строго — сразу каменеешь –

так вот, наш царь, разгневанный изрядно,

успел схватить за шкирку прохиндея

и посадить, пока не сбёг, в тюрягу

на десять лет без скидок и без денег –

пускай поразмышляет на досуге,

какая он на самом деле сука…

А мы, несчастные вавилоняне,

остались, выражаясь грубо, с носом –

отрешены от актуальных знаний –

как там наш царь, наш Навуходоносор?

В столице он, а может быть, уехал