Вилен Апакидзе – сыщик, опередивший время

В начале 1984 года ушел из жизни Юрий Андропов. Не стало человека, направившего в МВД команду Федорчука и имевшего перед ней хоть какие-то обязательства. Теперь Федорчуку, его заместителю по кадрам Лежепекову, Костерину и многим другим предстояло самим позаботиться о своем будущем. Каким образом могли они заявить о себе, доказать свою нужность и важность в новых условиях? Заниматься рутинными милицейскими обязанностями они не желали и не умели. Их главным козырем стала борьба за чистоту милицейских рядов. Чем яснее становилась их собственная профнепригодность, тем больше навязывали они обществу представление о прежнем МВД как о цитадели застоя, мздоимства, коррупции и подобных зол. Такую репутацию реформаторы-неудачники создавали одному из самых прогрессивных и динамично развивающихся министерств СССР. Министр-новатор Николай Анисимович Щёлоков был обвинен во всех смертных грехах и доведен до самоубийства…

В 1984 году в МВД обстановка для профессионалов щёлоковского призыва стала совсем невыносимой.

Теперь передаю слово некоторым из пострадавших от катка тотальной чистки. Все они — сыщики с большими заслугами, чьи репутации остались безупречными.

Анатолий Ситников:

«Едва начался 1984 год, как 30 наших сотрудников перевели на периферию. Через два месяца — еще 30! Все возмущены. Я видел, как старый заслуженный опер, получив такое назначение, заплакал от унижения. Все обвинения в наш адрес голословны. Мы в чем-то провинились? Дайте факты! В итоге только одного сотрудника главка привлекли к уголовной ответственности, причем за его прошлые дела: работая в паспортном столе, он кого-то прописал в Москве за кроличью шапку.

Мне предложили уехать в Казахстан на генеральскую должность. Нет, говорю, спасибо, сами туда отправляйтесь. Там 45 градусов в тени, я вернусь оттуда инвалидом. Выслуга лет у меня имелась. Лег в госпиталь — мол, голова кружится. Мудрил маленько. Сказал психиатру: ставь мне такой диагноз, чтобы я и дураком не считался, и мог уволиться по состоянию здоровью. Даже пригрозил ему. Мол, не сделает, как я хочу, напущу на него воров в законе. Так и вышел на пенсию».

Ситникову тяжело даются воспоминания о том, как Костерин и подручные ломали тогда карьеры оперов. Ворчит: «Не умели мы, видишь ли, работать… Мелкими торгашами занимались… Я за 1978 год сдал 17 уголовных дел, большинство — по хищениям в особо крупных размерах».

Дошла волна расправ и до Валерия Пахомова, который после упразднения «мини-ФБР» некоторое время в ГУБХСС возглавлял отдел.

(Валерий Дмитриевич считался в главке одним из сильнейших аналитиков. Поэтому автор не преминул задать ему вопрос: «Почему борцы со „щёлоковщиной“ в МВД начали с того, что разгромили самый эффективный орган по борьбе с коррупцией — ОРЧ?» Ответ у Пахомова давно готов: «Пришедшая с Федорчуком команда ставила цель развалить все МВД. ОРЧ им мешала». Мой собеседник добавил: «На оперативников всегда можно набрать компромат. Тех, кто работал, убирали те, кто в лучшем случае мог только контролировать. Нам говорят о нарушениях, которые были выявлены в министерстве контролерами Федорчука. Но это — сущий пустяк по сравнению с достижениями щёлоковского МВД».)

«Однажды прихожу на службу — кабинет вскрыт, — вспоминает Валерий Дмитриевич. — На столе лежит уведомление, что я направлен в распоряжение управления кадров. Иду к кадровикам. Там узнаю, что мне предлагается поехать на Север.

Куда? В колонию, замом начальника по режиму! Отвечаю: „Поезжайте сами“. — „Почему ты так с нами разговариваешь?“ Приличия отброшены, не те времена — на „ты“ обращаются. А как я мог реагировать на это безумное предложение? Начальника отдела, кандидата наук, имеющего больше двадцати лет оперативной практики, ни в чем не обвиняя, отправляют на Север охранять колонию. Мне дали время подумать.