Вилла Бель-Летра

— Да будет вам! Желание подправить публичную речь старо, как мир, просто на место одних эвфемизмов сейчас заступают другие.

— Не придется ли нам очень скоро переписывать Библию?

— Это как пить дать. Хотя с точки зрения политкорректности это будет не «переписывать», а — «подвергать редактуре». Ничего, повторюсь, здесь страшного нет. Не впадаете же вы в ужас из-за того, что в Европе пристойней чихать головой, а в Японии — задницей?.. Земной шарик сделался меньше, Суворов, и ровно настолько, насколько сумел. Коли ему в том мешают клише от культуры — что ж, надо чем-то пожертвовать…

— Включая сюда и язык?

— Самую малость, и то — иногда. А что вас смущает?

— Предположим, ваша команда в пух и прах продула решающий матч. А я вас и спрашиваю: как игра? С чем вы сравните провал футболистов? Только, чур, так, чтобы не возмутить общество охраны животных, людей с ограниченными способностями, феминисток, гомосексуалистов, а заодно — танцоров балета. Ну что? Как задачка? Выходит, вам безопаснее ограничиться констатацией: ребята, дескать, играли не так, как следовало, исходя из их же умения и дарований. Проведите вектор дальше, и вы поймете мои опасения: политкорректность не терпит метафор.

— Для метафор, Суворов, — литература. Там-то все по-другому.

— Пока. На данный момент. Кто даст гарантию, что и здесь не начнут клонировать пошлость?.. Ведь, черт побери, клонирование — это уже не курьез, это символ! Символ нашей эпохи. Возможность, пусть пока лишь теоретическая, скопировать всякое существо на планете, используя в качестве матрицы генную память не только о тех, кто живет, но даже о тех, кто давно уже умер, — разве не отвечает это идее всеобщей игры, заменяемости, архетипической тавтологии, которую выпестовал постмодерн? Кажется, самую малость еще — и «человек разумный» уподобится роли Творца (но творца, подчеркну, эфемерного: в этом шаблонном цеху валяются кучей одни лишь болванки просроченных накануне иллюзий).

— Зато какой размах! — Расьоль вдохновился. — Только представьте себе эти дебаты о том, кого стоит клонировать, а кому надобно отказать. Заняться Христом не позволит, конечно же, церковь, как, впрочем, и Магометом — мечеть. Но не пройдет и десятилетия, как они отовсюду хлынут к нам контрабандой: запретный плод сладок. Кому-то приспичит клонировать Сталина с Гитлером. И тогда будет шанс посмотреть, что было бы с миром, если б первый из них подался в попы, а второй состоялся бы как художник. Вообразите, какое гигантское шоу нас ждет! Кто-то клонирует разом обоих родителей, чтоб отыграться на них за издержки своего воспитания; кто-то — любимую девушку; кто-то — супруга, а кто-то — себя самого, а потом день за днем будет в нем вдохновенно растить двойника, по-отечески шлепая самому себе попку… По-моему, здорово: мир вместит в себя столько безумства, что не нужно же, право, кино. Может, в этом безумии и скрывается наше спасение? Воевать будет некогда: поди разберись, кто есть кто!.. Кто — клон, кто — не клон, кто — после пластической операции… Генная инженерия и силикон — вот формула наших грядущих побед. Сел под нож — становишься молод, дал на лапу побольше — красив, все дамы подряд — с потрясающей грудью, причем можно за месяц вперед заказать для подружки размер. Кстати, нашему брату тоже пристанет подсуетиться: напихать побольше резины под майку и, пожалуй, не меньше — в трусы. Равноправие милых подделок. А культура — культура уже в этом смысле идет впереди: разве не изобретена гипертекстуальная реальность романа — на любой вкус и под любой рост?

— И вас не воротит от этого свинства?

— Положим, воротит. Какой же вы видите выход?

Суворов подумал.

— Не знаю, Жан-Марк. Ничего я не вижу. Разве только надежду на то, что близкий конец обещает начало.

Тут из засады выстрелил Дарси:

— Конец? Но чего? Тавтология, по определению, содержит в себе бесконечность. Повторение — непрерывный и долгий процесс.

Суворов как будто бы этого ждал:

— Верно. Однако, сдается, мы почти что достигли предела: разрушать бесконечно едва ли возможно. Сейчас мы корчуем, как корень, фундамент — иерархию духа вкупе с сознанием.

— Ага! «Децентрация»… — Расьоль погрозил англичанину пальцем: — Приготовьтесь, друг Оскар, сейчас он заставит вас лезть в центрифугу. Будет вам месть за то, что устроили нашему «духу вкупе с сознаньем» такой бесподобный разгром.

— То, что он уже состоялся, лишь подтверждает диагноз. Вы уж, Дарси, не взыщите… Но хочется верить, нас ожидает не просто смена веков на тысячелетие, а поворот кардинальный. В том числе в культурных пристрастиях… И в характере творческих импульсов. Вместо искусственного клонирования путаной «параллельности» времени, возможно, и возродится история, а с ней заодно — и сюжет. Глядишь, к нам вернется тогда и способный поверить в него настоящий герой…