Вилла Мавританка. Пьеса

ДЖЕРАЛЬД. «Пол Роже». Моэм его больше всего любит. Кстати, это любимое шампанское Черчилля. И еще, хотя жаркая погода сегодня оправдывает некоторую вольность в одежде, Моэм очень любит, чтобы на ужин все одевались торжественно. Он считает, что переодевание к ужину — это один из способов сохранить чувство собственного достоинства. Вот вы, Оливия, как-то всегда легкомысленно одеты.

ОЛИВИЯ (игриво и вставая в позу, держа руки на поясе.) Жаль, всегда мечтала выглядеть как шлюха.

Сесил смотрит на нее с укоризной.

Шучу, шучу. Я буду прекрасной великосветской дамой.

Они все уходят.

Сцена 2

Та же часть парка виллы. Слева на сцене стоит кресло-качалка. Входит Уильям. На нем белые брюки и светлый пиджак. Те же бархатные ботинки. Он садится в кресло и начинает читать книгу, слегка раскачиваясь в кресле. Входит Эрнест.

ЭРНЕСТ. К вам приехала Мари Лоренсен, сэр.

УИЛЬЯМ. Пригласите ее в сад, Эрнест.

ЭРНЕСТ. Она хотела бы предварительно взглянуть на свои картины в доме.

УИЛЬЯМ. Хорошо. Передайте, что я жду ее здесь.

Слышен голос Мари Лоренсен. Она говорит о своих картинах.

МАРИ ЛОРЕНСЕН. Какая хорошенькая! Прелесть! Это восхитительно! Не может быть никаких сомнений, это просто шедевр!

Уильям с ухмылкой смотрит в зрительный зал. Входит Мари Лоренсен. Она выглядит гораздо моложе своих лет. Одета в черное платье от Шанель. Уильям встает ей навстречу, протягивает обе руки, но в последний момент опускает их.

УИЛЬЯМ. Здравствуйте, моя дорогая, прошу вас, садитесь.

Оба садятся в кресла.

В этом платье вы чудо как хороши.

МАРИ. Спасибо, в моем возрасте лишним комплиментом не брезгуют.

УИЛЬЯМ. Полноте, какой у вас возраст, сейчас живут долго. Хотите кофе?

МАРИ. С удовольствием. Я нашла свои картины в отличном состоянии.

УИЛЬЯМ. Я очень рад.

Звонит в колокольчик. Приходит Эрнест.

Эрнест, будьте любезны два кофе.

ЭРНЕСТ. Сию минуту, сэр.

Он уходит.

МАРИ (возвышенно.) Нет, только художник может понять настоящее искусство и быть его истинным ценителем!

УИЛЬЯМ. Не согласен с вами. Это заблуждение — почитать искусство за ремесло, до конца понятное только ремесленникам. Искусство — это выражение чувств, а чувства понятны всем людям.

МАРИ. У большинства людей все мысли направлены в первую очередь на удовлетворение своих потребностей и сохранение своей жизни. Людям надо питаться и одеваться, а потом уже понимать искусство.

УИЛЬЯМ. Искусство должно захватить массы. Художник творит не для других, для себя. Но искусство должно нести духовную пользу. Эстетическое переживание имеет ценность лишь в том случае, если оно воздействует на природу человека и взывает к его активному отношению к жизни.

Эрнест приносит кофе.

Спасибо, Эрнест.

МАРИ. Так что важнее, искусство или жизнь?

УИЛЬЯМ. Конечно, жизнь важнее искусства. Но смысл жизни в ее нравственном содержании. Особенность художника состоит в том, что он отличается от других людей и видит жизнь совершенно по-другому.

МАРИ. Да, я согласна с вами, что художник не копирует жизнь. Он изображает ее согласно своему замыслу. Он мыслит кистью и красками.

УИЛЬЯМ. Как и писатель мыслит сюжетом.

МАРИ. Матисс как-то показал одной даме свое полотно, на котором была изображена обнаженная женщина. «Но женщина совсем не такая!» — воскликнула дама. На что Матисс ответил: «Мадам, это не женщина, это картина». Художник создал произведение искусства и свою задачу выполнил.

УИЛЬЯМ. Мне кажется, что на мир, в котором мы живем, можно смотреть без отвращения только потому, что есть красота, которую создает человек. Картины, музыка, книги. И больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это самое высокое произведение искусства.

МАРИ. Культура должна служить жизни, но цель ее не красота, а добро.

Пауза. Пьют кофе.

МАРИ. Коллекция картин у вас просто замечательная. Клод Моне, Ренуар, Гоген, Тулуз-Лотрек, Матисс, Пикассо…

УИЛЬЯМ. Мари Лоренсен.

МАРИ (смеясь.) Я выпадаю из этого ряда великих.

УИЛЬЯМ. У меня всегда покойно на душе, когда меня окружают картины.