Вилла мертвого доктора

Если бы принятие решений зависело только от Олега, он бы подержал Келлера еще на свободе. Поизучал связи, понаблюдал, запросил бы данные о прошлой жизни. Но, очевидно, вмешательство Рэдфорда оказало свое воздействие, и вот — Келлер арестован.

Шагая по асфальтовой дорожке, Олег отодвигал руками нависающие ветви. Тут уже район жилых домов, и, как часто бывает в дорогих районах в холмистой части Лос‑Анджелеса, тротуаров или совсем нет, или они есть, но чисто символические. Узенькая дорожка вьется у самой стены или живой изгороди. Поэтому лучше идти посередине дороги (во всяком случае, в светлое время суток), уповая, что никакой лихой автомобилист не выскочит из‑за поворота на скорости.

Да, Люкас Келлер арестован. Олег наблюдал через полупрозрачное стекло, как с ним работали коллеги по группе. Похоже, парень затвердил свою версию и отклоняться от нее не собирался. Это второе впечатление. А первое — допросы и полицейский прессинг были Келлеру не в новинку. Олегу даже показалось, что он испытывал своего рода удовлетворение, когда его привели на допрос. Нечто вроде того, что испытывает хороший профессионал, возвращаясь после долгого перерыва в знакомую обстановку.

Похоже, Келлер был неплохо подготовлен к задержанию. Пока он «отрабатывал» полное отрицание своей причастности к убийству. Держался он при этом почти покровительственно — так держится человек, задержанный по досадному недоразумению, когда знает, что ему ничего не грозит, и могучие силы, которые его спасут, — уже в дороге: то ли хороший адвокат, то ли сотрудник посольства с заявлением о дипломатической неприкосновенности. Но какая уж там неприкосновенность у Люкаса Келлера? Олег даже головой помотал на ходу. Строжайшие иммиграционные правила, если им строго следовать, перекрывают в Штаты путь таким, как Келлер… На пушечный выстрел он не должен был подойти к границам столь охраняемой благословенной страны. А вот ведь подошел, да еще ухитрился получить чуть ли не статус политического беженца, хотя Олег по впечатлениям от первой недолгой беседы с Люксом готов был об заклад побиться, что его собеседник вряд ли вообще когда‑нибудь в жизни читал газету — профессия у него была совсем другая.

В спину Потемкину ударил свет фар, заурчал мотор. Олег шагнул в сторону — мимо, к вершине холма неторопливо проехал вэн, светло‑серый, кажется, не разобрать в начинающихся сумерках.

Да, Келлер получил визу в США, а вместе с ней, скорее всего, отсек «хвост», избавился от преследователей. А у таких людей преследователи не только и не всегда в правоохранительных органах. Годами, десятилетиями даже в преступном мире тянутся за людьми неотработанные «хвосты», невыплаченные «должки», и забывать их профессионалы не привыкли. Так что, если понять мотивы, по которым Келлер в свое время так спешил эмигрировать, может, стало бы яснее, почему он пошел на нынешнее убийство.

Олег остановился у кромки улицы, где рядом с асфальтом тянулась над обрывом недлинная песчаная дорожка шириной метра в три. Этакий карман, чтобы поставить автомобиль и выйти полюбоваться долиной. И было чем любоваться — в дымке тянулось вниз ущелье, из зелени то тут, то там просвечивали крыши домов, а совсем вдали темнел океан и два белых паруса, похожие отсюда на две белые черточки, виднелись в его смутной синеве. Красивы холмы города ангелов, красивы… А ты, господин аналитик, стоишь над этим прекрасным видом и вовсе не о красоте его думаешь, а об уголовнике по имени Люкас Келлер. Как он поведет себя? Будет и дальше запираться или признается? И этот сиреневый конверт, если он связан с Келлером — тогда все ясно. А если нет — неизвестных в задаче прибавляется…

«Ладно, пора домой!» — Потемкин еще раз оглядел долину и зашагал вниз. И снова, и снова он неторопливо прокручивал про себя обстоятельства дела, спускаясь по асфальтовой дорожке. Он был уже почти внизу — до «нормальной» улицы оставалось, может, минуты три ходу, когда услышал позади в вечерней тишине даже не звук мотора, а вкрадчивое шуршание шин по асфальту. Оглянулся — сверху катился вэн, без огней, с выключенным двигателем. Водитель увидел, что Олег обернулся, взревел мотор, вэн резко рванул и сейчас несся прямо на Олега. Деваться было некуда.

* * *

— Вы не там ищете! — Седовласый академик Бортмиллс, председатель медицинской ассоциации «Передовые врачи Калифорнии», был с Лайоном любезен и никуда не торопился. — Профессор Фелпс был почетным членом нашей ассоциации и еще ряда других уважаемых организаций. И в первые дни после его ужасной смерти я, признаюсь вам, изрядно устал, отвечая на звонки и личные вопросы журналистов и полиции. Из вашего ведомства у меня вроде тоже кто‑то побывал, сейчас уже не помню. И всем им я говорил одно и то же — наши отношения с покойным Ричардом были, можно сказать, идеальными. Ассоциация никогда не поддерживала резкую критику системы медицинского страхования, с которой профессор Фелпс выступал, но и не осуждала никогда его линию, ибо он, как любой член нашей организации, имел право на свое, совершенно независимое мнение.